|
— Не встревай, Джек, — отмахнулся от него молодой. — Тебя как зовут, мистер? — Мартин Филипс. — О'кей, Мартин, по рукам. Мартин снял куртку и надел на него, надвинул ему на глаза свою шапку. Взяв пальтецо бродяги, Мартин после некоторых колебаний сунул руки в рукава. На воротнике замызганного «честерфилда» еще сохранилась узкая полоска бархата. В кармане лежал кусок сэндвича. Невзирая на возражения Мартина, другие двое тоже рвались пойти. Они продолжали свои шутки, пока Мартин не пригрозил отказом от сделки. — Ну что, так прямо и идти? — спросил молодой. — Да. — У Мартина возникли новые соображения по поводу этого маскарада. Дорожка находилась ниже площадки перед зданием. Она круто шла вверх перед самым булыжным покрытием, на краю которого стояла скамейка для уставших пешеходов. Каменное ограждение обрывалось прямо против входа в Клойстерс. — Да, — повторил Мартин шепотом. — Просто подойди к двери, попробуй открыть и поворачивай обратно — и десять долларов твои. — А не боишься, что просто убегу с пальто и шляпой? — Ничего, рискну. А потом, я тебя догоню. — Скажи еще раз, как тебя зовут? — Филипс. Мартин Филипс. Бродяга натянул шапку еще ниже на лоб, так что пришлось даже немного поднять голову. Двинувшись вверх по склону, он потерял равновесие. Мартин подтолкнул его под зад, он опустился на руки и дальше поднимался на четвереньках до самой площадки. Мартин осторожно поднялся по склону, так чтобы можно было глядеть поверх каменной стенки. Бродяга уже пересек подъездную дорожку и ступил на булыжники, сразу закачался, но удержался на ногах. Обогнув центральную часть, служившую для стоянки автобусов, он направился к деревянной двери. — Есть кто дома? — крикнул он. Голос эхом разнесся вокруг. Он проковылял к центру площадки и опять заорал: — Я Мартин Филипс! Не было слышно ни звука, кроме шума только что начавшегося дождя. Древний монастырь с оградой из грубого камня производил впечатление чего-то нереального, вневременного. Мартину вновь показалось, что он стал жертвой гигантской галлюцинации. И вдруг тишину разорвал грохочущий звук выстрела. Бродяга на площадке взлетел в воздух и затем рухнул на гранитную поверхность. Эффект был такой, как будто пуля попала в спелую дыню. На входе — хирургически аккуратное отверстие, на выходе жуткая сила в клочья разорвала большую часть лица и разбросала все это на десяток метров. Филипс и двое бродяг оцепенели. Поняв, что кто-то застрелил молодого, они повернулись и бросились бежать, падая друг на друга на крутом склоне, ведущем прочь от монастыря. Никогда еще Мартин не испытывал такого отчаяния. Такого страха не было даже тогда, когда он убегал от Вернера. В любую секунду он ждал звука выстрела и ощущения жгучей боли от смертоносной пули. Кто бы ни охотился за ним, обязательно проверит тело на площадке и обнаружит ошибку. Нужно убираться как можно дальше. Но каменистый склон был опасен и сам по себе. Филипс споткнулся и растянулся во всю длину, едва не попав на камни. Поднявшись, он увидел справа извивающуюся тропинку. Разводя руками низкие кустики, он бросился туда. Прогремел второй выстрел, за которым последовал вопль агонии. У Филипса сердце подступило к горлу. Проскочив заросли, он побежал со всех ног по тропинке, стремясь скорее укрыться в темноте. Не успев осознать, что происходит, он оказался в воздухе и пролетел над ступенями. Казалось, прошло невероятно долгое время, прежде чем он долетел до земли. Инстинктивно он подался вперед, прижал голову к груди и перекувыркнулся, как заправский акробат. В результате он оказался на спине, потом сел, чувствуя себя совершенно ошалевшим. Сзади слышался топот ног по тропинке, и он заставил себя подняться. Он опять бежал, с трудом преодолевая дурноту. |
