— Что мы будем делать, Слоун? — спросила она в пятый раз.

— Убирать продукты, милая. Слоун нагнулся и поцеловал ее в опухшие губы.

— Но все это так глупо — продукты надо было убрать до… до… — Она беспомощно осеклась, а Слоун улыбнулся.

— Иногда возникают более неотложные дела, моя любовь. Не расстраивайся.

Смятая постель, одежда, в беспорядке разбросанная по всей комнате, отчетливо напомнили Мелани все то, что здесь только что произошло. Она покраснела, когда Слоун нагнулся поцеловать пятнышко за ее ухом.

— Я ничего не понимаю, — снова повторила она.

Мелани ожидала, что он устроит романтический вечер при свечах, а у нее появится возможность продемонстрировать свою потрясающую новую рубашку из кружев. По крайней мере это входило в ее планы. Тихо напевая, Слоун открыл бутылку вина и разлил по бокалам. Потом изучающе вгляделся в ее лицо.

— Ты чем-то озабочена, Мел. Почему бы тебе не поваляться в душистой ванне, а я за это время приготовлю ужин.

Оказавшись в ванной, Мелани осторожно повернула ключ в двери. Ей страшно хотелось побыть одной и разобраться в своих чувствах. Теперь она уже не сомневалась, что Слоун мог разжечь в ней дикую страсть всего лишь нежным поцелуем. Эта мысль озадачивала и пугала ее.

Окунувшись в горячую, наполненную душистой пеной воду, Мелани внимательно оглядела свое ухоженное тело. Слоун относился к ней с полным уважением, приноравливаясь и доводя ее до исступления легкими прикосновениями. Она протянула руку и провела по контуру стройного бедра.

Легкий стук в дверь испугал ее. Мелани вздрогнула.

— Уходи. Я скоро выйду.

Однако Слоун все-таки вошел и, тихо хмыкая, протянул ей бокал вина. Мелани глубже зарылась в шапку из пены, и по лицу Слоуна расползлась довольная улыбка.

— У тебя угрюмый вид, любовь моя. В твои планы входило соблазнять меня постепенно, а теперь твоя затея разлетелась вдребезги. — Он удобно уселся на пороге и глотнул из своего бокала. Его незастегнутые джинсы сползли вниз, напоминая Мелани фотографию из эротического календаря. Взлохмаченный, небритый, сводящий с ума своей мужественностью, Слоун возбудил бы и восьмидесятилетнюю старую деву. — Ужин готов. Или, если хочешь, мы подогреем его позже, — предложил он низким чувственным голосом, растягивая слова.

Все это время он не сводил задумчивых глаз с пены.

— Позже? — спросила она каким-то чужим голосом. Слоун отставил их бокалы, легко поднял ее из ванны и стал покрывать поцелуями. Вода ручьями иливала пол. Обретя дар речи, Мелани прошептала:

— Слоун! Все залито водой. И вообще, как ты вошел? Дверь была заперта…

— Запоры служат для того, чтобы их открывать. Ты красивая, Инганфорде. Прелестная, неотразимая, очаровательная. Я не могу устоять перед тобой, ты сводишь меня с ума.

Она поморгала, пытаясь понять, не сон ли это. Чтобы не выскользнуть из его рук, она прижалась к нему всем телом.

— Правда?

— Я люблю тебя. — Его сердце часто забилось под ее ладонью.

— Твои джинсы совсем намокли, — с трудом проговорила Мелани, но Слоун сжал ее еще крепче; в его темных чувственных глазах Мелани видела свое отражение.

— Высохнут… — Слоун погладил ее мокрое бедро. — Ты на самом деле согласна отложить ужин? — спросил он нежно.

Мелани проснулась от урчания в животе. Стараясь двигаться как можно тише, она выбралась из-под опутавших ее смятых одеял.