О'Мара зевнул. Он очень устал.

— Потом предложил пойти в жандармерию кратчайшим путем, — продолжал Тодрилл. — Мы пошли по тропинке, огибающей станцию. Тропинка проходила по полям и небольшому леску. Я провел его через лес и, когда мы скрылись с поля зрения кого-либо, я заговорил снова. Мы сели под деревом, и я сказал, что убью его. Но, если он сделает то, что я прошу, гарантирую ему легкую смерть, И также показал ему, куда я выстрелю, если он не сделает того, что мне нужно.

— А… — сказал О'Мара, — должно быть, ему понравилась эта идея.

— В конце концов он сделал все, что мне нужно было, — небрежно сказал Тодрилл. — Он написал предсмертную записку и подписал ее. Когда он это сделал, я дал ему сигарету, и пока он ее прикуривал, сунул в ухо ствол его «маузера» и выбил из него то, что он считал своими мозгами. Затем вытер рукоятку пистолета и вложил ему в руку. Так все и кончилось.

О'Мара удовлетворенно вздохнул и спросил:

— А что было в его записке?

— Я все продумал, — ответил Тодрилл. — И снял копию для вас.

О'Мара взял записку и прочитал:

«С меня достаточно. Меня знают как человека, работавшего против Франции и союзников. Рано или поздно маки или кто-нибудь еще найдет меня. Я устал и хочу умереть».

— Превосходно, — сказал О'Мара. — Это должно связать концы с концами. Пойдем отсюда.

Тодрилл сунул записку в карман, затем встал и сказал:

— Я в вашем распоряжении. Жду инструкций. Вероятно, вы знаете, что нас ждет.

— Не имею ни малейшего представления. Но что-нибудь обязательно произойдет. Мои люди будут ждать, чтобы действовать. Я выясню.

— Париж? — спросил Тодрилл.

— Нет. Я хочу вернуться в Сант-Брие. Но меня не должны видеть там. Я лягу на дно. Это нетрудно, у меня там есть друзья.

— Прекрасно, — сказал Тодрилл. — Я всегда был поклонником вашей английской организации. Она совершенна.

О'Мара грустно улыбнулся. Он посмотрел на свою забинтованную руку.

— Она всегда была чертовски хороша для меня, — он вытащил сигарету и встал со своего места.

— Отвезите меня обратно в Сант-Брие, — сказал он, — на другую сторону залива. Там есть маленькая церквушка и тиссовая роща. Там вы меня высадите, и я покажу вам, где вы встретитесь с моими друзьями. Я не рискну появиться в Сант-Брие даже в машине, я останусь в тиссовой роще. После того как вы встретитесь с моими людьми, вы сможете вернуться, взять и отвезти меня куда-нибудь, где я смогу показать врачам руку.

— Великолепно, — сказал Тодрилл.

Они попрощались с хозяином, вышли и сели в машину. Тодрилл завел двигатель. Он сказал, как только выжал сцепление:

— Неплохой день. Надеюсь, вы простите меня, если я скажу вам, что считаю вас очень храбрым человеком.

О'Мара улыбнулся. Он достал фляжку бренди из бардачка, удобно устроился на сиденье и закрыл глаза.

Часы на приборной доске показывали четверть одиннадцатого. Тодрилл остановил машину в тени тиссовой рощицы у маленькой церквушки.

Он посмотрел на О'Мару, сидевшего рядом с ним с закрытыми глазами. Какое-то время Тодрилл думал, что он спит. О'Мара открыл глаза.

— Сверните с дороги на обочину, — сказал он. — Оставьте машину. Мы можем пройти через церковный двор и дальше по тропинке.

Тодрилл выполнил указания О'Мары. Они вышли из машины. О'Мара шел впереди через тиссовую рощу, обогнул низкую церковную ограду, где он не так давно споткнулся и упал.

Ночь была прекрасной, и свет полной луны отражался в водах залива, достигая моря длинной серебристой полосой.