Танга подошла и встала у края кровати.

О'Мара наблюдал за ней своим единственным глазом. На ней было красное шелковое платье с белыми цветочками. На ногах замшевые сандалии, темные волосы были схвачены красной лентой.

— У вас страннейший вид, — сказала она. — Сейчас вы похожи на недовольную морскую свинку, которая неизвестно как попала в мою постель. Глаз, который я вижу, — красный и очень злобный. Однако, мне кажется, вы даже живы. Гелвада прибыл вчера вечером, — закончила она. О'Мара хрюкнул.

Она подошла к туалетному столику в углу комнаты. Наполнила мензурку бренди с содовой и принесла ему. Сев на кровать, приставила горлышко мензурки ему ко рту. О'Мара сделал энергичный глоток. Танга отнесла мензурку, вернулась и с любопытством стала рассматривать его.

— Я помню вас в Рио. В то время вы с еще одним типом охотились за неким Пумтой, вы помните, конечно. Вы пришли на прием, где я выполняла роль хозяйки для Интасиса, которому в то время платили, большие деньги нацисты. Этого Интасиса в конце концов застрелил Майкл Келси. Келси рассказывал мне о вас, о ваших подвигах, и я мечтала вас встретить. Очень хотела увидеть знаменитого Шона Алоиса О'Мару. Мне казалось, что вы должны быть похожи на большого и очень красивого быка. Затем я увидела вас и была поражена, потому что вы выглядели так, как я вас себе и представляла, хотя в глубине души надеялась, что вы выглядите по-другому — стройным, красивым, слегка зловещим, смотрящим на меня хищными глазами.

Она печально покачала головой и вздохнула.

— Прошло уже столько лет, — сказала она. — А теперь вы лежите у меня в кровати и выглядите так, как если бы вас переехал на Стренде в Лондоне автобус.

О'Мара произнес уголком рта:

— Прекрасно… пользуйтесь временем, пока я тут привязан за ногу. Скоро… очень скоро… я встану и тогда…

— О господи, — сказала она холодно, — как я боюсь этого!

О'Мара улыбнулся ей.

— Дразните меня, издевайтесь надо мной, сколько хотите. Но я хочу кое-что сказать вам. Когда я сидел там у залива, прислонившись к стене, и видел, как пришла ваша машина, — для меня это было как послание небес. Это было прекрасно, особенно когда вы вышли из машины. Мне кажется, что прекраснее вас я ничего не видел в жизни. Вы были как глоток кислорода для больного воспалением легких. Я понял, что стоит жить несмотря ни на что…

— Льстец… — пробормотала она.

Глаз О'Мара блеснул.

— Конечно. Я тогда не понимал, что все познается в сравнении. То, что я тогда был ослеплен великолепной фигурой, божественной походкой, неземным очарованием, — ничего не значит теперь. Сейчас… когда я лежу здесь и вспоминаю действительно чудесных женщин, которых встречал в Рио, я могу, слава Богу, отвести вам достойное место в своей памяти.

— Какое место? — спросила она резко. О'Мара потянулся.

— Без всяких сомнений, — сказал он с довольной улыбкой, — вы приятная, добрая, домашняя и уютная женщина. Нельзя ли еще бренди?

Она подошла к столу и налила еще мензурку. Повела своими изящными плечами.

— Господи… домашняя… и уютная!

Зазвонил телефон. Танга вышла из комнаты, и он услышал ее смех. Через минуту зазвонил параллельный телефон на тумбочке у кровати. О'Мара взял трубку.

— Привет, Шон, — раздался голос Куэйла. — Ты можешь спокойно говорить. Линия не прослушивается. Танга рассказала мне, что ты выжил, что они были грубы с тобой, но ты все еще О'Мара. Я был уверен, что ты выдержишь.

— Приятно слышать это от вас. Очень приятно. Нужно сказать, я был очень рад, когда прибыл Тодрилл.