Хотя вообще-то он не кролик, а зайчик.

Дело в том, что зайцы — настоящие и придуманные, игрушечные и обитающие в книжках — всегда были моими любимыми существами…

Зайцы и геральдика

Куда девался мой первый любимый заяц — тряпичный, потрепанный, мягкий — я не знаю. Он сохранился лишь на размытом фотоснимке, где я, трехлетний, сижу на трехколесном велосипеде и серьезно «смотрю в будущее», а заяц смотрит у меня из-за локтя — он устроился сзади, на этажерке… Что с ним стало потом?

Зато других своих зайцев я никогда больше не терял. Даже истерзанного резинового зайчонка, неизвестно как попавшего в кладовку, забрал с собой, когда переезжал из Екатеринбурга в Тюмень. А всего зайцев у меня — целая компания. И самый знаменитый — герой нескольких книжек и «любимец публики» — Митька.

Потрепанный, увешенный значками и амулетами, продутый морскими ветрами путешественник и философ. Но о нем я писал много раз. А Кролик — скромный и преданный — оставался в тени. Мало того, были годы, когда он, полузабытый, обитал где-нибудь в ящиках письменных столов или в кладовках. Но наконец я обрел собственный кабинет, и Кролик поселился на электрокамине, рядом со старинным тюменским зеркальцем — еще более пожилым, чем он сам…

Иногда смотрит и спрашивает:

— Помнишь, как ты мне пел: «Раз-два-три-четыре-пять, вышел зайчик погулять…»?

Я помню. Только пел я не «умирает зайчик мой», а «убегает…» Зачем пугать малыша?

Теперь, помня про «цепь ассоциаций», самое время перейти к зайчику, который «вышел погулять».

Но сначала о кораблях. Такая вот странная взаимосвязь.

В 2007 году я приехал в Тюмень из Екатеринбурга, в котором прожил полвека. Вернее, не приехал, а вернулся. В город своего детства. Причин тому множество и писать здесь о них не время и не место. На вопросы я отвечал коротко: «Отяжелевшего зверя под старость всегда тянет в родную берлогу». И в этом была немалая доля правды…

Многое в Тюмени уже не так, как в годы моего детства. Но многое все еще так. И я часто брожу по старым улицам, где в давние годы гонял обручи от бочек и самодельные футбольные мячи. А по вечерам люблю смотреть на город с балкона своей «профессорской» квартиры. Белеют колокольни восстановленных храмов.

Подымаются в небо острые башни университетских корпусов. Они вовсе не старинные, эти башни, их не было во времена моего детства. Но они замечательно вписались в городской пейзаж и вносят в него этакий «андерсеновский» колорит. Таким вот уютным и сказочным я иногда видел родную Тюмень в детских мечтах.

Эта сказочность особенно проявляет себя при полной луне, когда башни кажутся подсвеченными изнутри, кресты искрятся, а флюгера-кораблики чернеют в небе, как на картинках приключенческих книг.

В этих корабликах я вижу для себя особый смысл.

Какой?

Ну, во-первых, корабль с мачтой и вантами — на давнем гербе моей Тюмени. В знак того, что «отсюда начинается плавание по рекам Сибири». Герб этот превращал в моем сознании родной город в морскую гавань, из которой можно добраться до всех океанов (теоретически это так и есть). Этакий Гель-Гью из гриновских рассказов.

А во-вторых… Гриновская привязанность к парусам не оставляла меня и в студенческие годы, и я — с ребятами на окраине Свердловска — начал строить яхты собственной конструкции.