|
Церковь ветшала, но неспешно: ее просто подмывала река времени; да и ветшание ее протекало как-то красиво, даже величественно: темнели образа внутри, сходило от осадков сусальное золото купола и крестов, кое-где слегка сдвинулась и покосилась ограда, опоясывающая территорию… Но и в новом страшном мире это был божий храм, строгий и спокойный, со смирением принявший все, что натворили люди. Порядок завели такой: новопреставленного водружали в церкви на лавку, накрывали стареньким вытертым саваном, и отец Серафим читал молитвы. Других покойников, принесенных ранее и отлежавших свое под иконами, летом хоронили в просторном церковном саду — пока места хватало, зимой спускали в холодный подвал, и там укладывали друг подле дружки — эти дожидались лета и упокоения в земле. Подвал был холодным, и мертвецы без порчи вылеживали там до тепла. Сегодня все вроде бы шло как обычно, только в затылке у Сергея засело тревожное ощущение, когда группа входила в церковные ворота. Он оглядывался, но вокруг было спокойно, подозрительные звуки отдалились и теперь почти не были слышны. Вошли, по привычке проверили радиационный фон. Внутри церкви он был значительно ниже уличного, можно было недолго даже и без противогаза подышать. Тело усопшего положили на лавку и накрыли саваном. И тут Сергей не выдержал, поделился страхом с Владимиром Даниловичем и с Маратом. Владимир Данилович немедленно отдал приказ Мише дежурить снаружи, чуть что — открывать огонь. Отец Серафим в это время, откинув капюшон с защитным шлемом, начал нараспев читать молитву. — И все-таки, — негромко сказал Марат Сергею, — хотя я и другой веры, а не могу не признать: чудеса у вас, христиан, случаются. Например, почему не разлагаются тела покойников в подвале даже в оттепель? Почему такой низкий фон в церкви? Отец Серафим на мгновение прервался и с неудовольствием покосился на них. Трое мужчин отошли в сторону, чтобы не мешать. — Вот ты, Серега, — сказал Марат, — крещеный? Сергей кивнул. — Тогда объясни мне, татарину и мусульманину, что происходит? Ладно — подвал, там хоть холодно. Но почему здесь они все лежат, как только что помершие? Вон Зинаида, вон племянник ее, балда, увязался в рейд… Мы их когда принесли? — Племянник здесь около двух месяцев, — уверенно сказал Владимир Данилович. — А Зинаида, хоть его и пережила, но ненадолго: завтра сорок дней. Он всегда все помнил точно и обстоятельно; Сергей порой удивлялся, как может человек держать в голове столько информации и ничего не забыть и не перепутать. — Два месяца! — сказал Марат, подняв вверх палец. — А вы подойдите к нему. Даже запаха нет. Чудо? Чудо. А почему? Я думаю, надо было такому кошмару произойти, чтобы чудеса начали случаться. Кто-то наверху пытается наш мир уравновесить. — Имеет право на существование, — сказал Владимир Данилович. — Но, давай-те-ка, парни, снесем Зинаиду и ее племянника вниз, пока наш батюшка молитву читает, а то мы… Он не договорил, потому что снаружи кто-то истошно завопил и грохнули выстрелы. * * * Днем, во время работы в парниках на прополке, Полине стало худо: потемнело в глазах, пол под ногами качнулся, воздуха перестало хватать. Полина повела руками вокруг, понимая, что вот-вот упадет. Спасибо товаркам: увидели, подхватили, отвели в сторонку, усадили. Кто-то принес воды. Полина выпила, отдышалась. — Плохо? — спросила подошедшая бригадирша Женя. Полина через силу кивнула. — Сама до дома дойдешь, иди провожатых выделить? — Не надо… — пробормотала Полина. |
