|
— Ночью. — И куда его? — Наверх, — осторожно ответила Полина, делая шаг назад. — Жалко, там сожрут… Он замолчал и стал смотреть в сторону. — Ваше имя Макс? — спросила Полина. Он кивнул. — Максим? — Макс, — сказал он жестко. — А чай в прошлый раз вы мне так и не сделали. — Как вы себя чувствуете? Он снова посмотрел на нее. — Живой я. Добро это? Добро… * * * Владимир Данилович, с автоматом наперевес, выбежал из церкви. Миша жался к стене храма и дрожал. Дуло его автомата было нацелено в низкое глухое небо. Шел густой крупный снег, и за его завесой ничего не было видно. — Что произошло? — закричал Владимир Данилович. — Привидение? Тот нечленораздельно промычал что-то и ткнул пальцем вверх. — Не оставляй его здесь, — сказал подошедший Сергей. — Не думаю, что ему почудилось… Владимир Данилович с раздражением дернул плечом и махнул рукой, давая Мише команду следовать за собой. Они вернулись в храм и взялись за работу. Два тела были снесены вниз, в ледяной подвал. Отец Серафим прочел над ними молитву. Вернувшись наверх, Сергей подошел к потемневшей, потрескавшейся от времени иконе Сергия Радонежского. Глаза святого взирали строго, но милосердно; лицо его было благообразно и чисто. Правую ладонь со скрещенными пальцами преподобный держал на уровне груди, в левой, видневшейся из-под накидки, был какой-то свиток. Молитв Сергей не знал, в церковной символике не разбирался. В разговорах с отцом Серафимом, который был его моложе на двенадцать лет, Сергей религиозных тем не касался почти никогда. Сергей осторожно достал из-под защитного костюма тоненькую короткую свечку, не очень умело сделанную недавно сыном: сложенная втрое черная нитка, облепленная заботливо собранным воском с большой домашней свечи. В кармане брюк нашелся коробок с парой спичек, которые производили в колонии. Капнув воском, он вставил свечку в гнездо проржавленного, покосившегося большого подсвечника, подержал пару секунд, чтобы прикипело. Тонкое пламя горело ровно, без треска и колебаний. Сергей постоял несколько минут, неловко перекрестился на икону, поклонился, попросил прощения и здоровья для жены и сына. Кинул взгляд на лежащего под саваном Ивана Трофимовича. — Пожара не будет? — спросил Марат, указывая на свечу. — Не будет никакого пожара, — убежденно ответил за Сергея отец Серафим. Он быстро надел капюшон со шлемом, затянул лямки. Пора было возвращаться. — Оружие держать наготове, — сказал на выходе Владимир Данилович. — Марат, ты с отцом Серафимом. Идем кучно, не отставать, не зевать по сторонам. Скоро начнет смеркаться. Все, парни, ходу. Сергей с порога оглянулся на Сергия Радонежского. Почему-то хотелось остаться в церкви еще чуть-чуть. Ничего. Скоро, вдруг подумал Сергей, и меня сюда принесут. Меньше года осталось. Будет еще лето, наверное. Сюда, а потом в подвал. * * * — Папа идет, — сказал Денис, не отрываясь от тетради. — Что?.. Полина подняла голову: она штопала рубашку сына. Макс в медблоке заснул, а к ней снова пришла боль. И она вернулась домой, к сыну. — Ты откуда знаешь? — Мам, не волнуйся, с ним все в порядке. Опасность была, но обошла его стороной. Она давно заметила эту странность сына среди прочих: отвечать не на поставленный вопрос (тем более, когда ему не хотелось на него отвечать, или было неинтересно давать ответ на сказанное словами, или он боялся, что взрослые не поймут), а сразу на следующий, еще не высказанный. |
