Но ненависть всегда шла первой, следом появлялась идея, далее цель, потом методы ее достижения и, наконец, самооправдание. А ленинские «полезные дурачки» всегда это проглатывали.

Деверо не сомневался, что и лидеры «Аль‑Каиды» не выбиваются из общей тенденции. Ее основателями были миллионер, владелец строительной компании из Саудовской Аравии, и дипломированный врач из Каира. Не имело значения, отталкивалась ли их ненависть к американцам и евреям от мирских или религиозных соображений. Главное состояло в том, что задобрить или удовлетворить их могло только одно: полное уничтожение Америки и Израиля.

Никого из них, по глубокому убеждению Деверо, нисколько не волновала судьба палестинцев. В них главари «Аль‑Каиды» видели лишь исполнителей своих планов. Они ненавидели его страну не за что‑то конкретное, а за само ее существование.

Он вспомнил старого разведчика‑англичанина, с которым сидел за столиком у окна, глядя на проходивших мимо демонстрантов. Помимо обычных седоволосых английских социалистов, которые продолжали скорбеть о смерти Ленина, в колоннах шли английские юноши и девушки, которым еще только предстояло обзавестись собственностью, выплачивать взносы за приобретенный в кредит дом и голосовать за консерваторов, а также студенты из стран Третьего мира.

– Они никогда не простят вас, дорогой мальчик, – молвил старик. – Не ожидай этого, и тогда не будешь разочарован. Твоя страна для них – постоянный упрек. Она богата, а они бедны, сильна, а они слабы, энергична, а они ленивы, стремится к новому, а они цепляются за старое, находит возможности там, где они разводят руками, действует, а они сидят и ждут, никогда не останавливается на достигнутом, а они готовы довольствоваться малым. Достаточно одному демагогу подняться и крикнуть: «Все, что есть у американцев, они украли у вас!» – и они ему поверят. Как шекспировский Калибан, их фанатики смотрят в зеркало, и от увиденного их распирает ярость. Эта ярость становится ненавистью, а для ненависти нужна цель. Трудящиеся Третьего мира не испытывают к вам ненависти; вас ненавидят псевдоинтеллектуалы. Для них простить вас все равно что подписать приговор себе. Пока их ненависти недоставало оружия. Но придет день, когда оружие попадет им в руки. Вот тогда вам придется или вступить в бой, или умереть. И гибнуть будут не десятки – десятки тысяч.

Тридцать последующих лет наглядно подтвердили Деверо правоту старого англичанина. После Сомали, Кении, Танзании, Адена его страна втянулась в новую войну и не знала этого. Трагедия усугублялась тем, что общественность тоже проспала начало новой войны.

Иезуит попросился на передовую, и ему такую возможность предоставили. Теперь он мог схватиться с врагом. И его ответом стал проект «Сапсан». Он не собирался вести переговоры с УБЛ, не собирался реагировать на следующий удар. Он стремился к другому: уничтожить врага своей страны до того, как этот удар будет нанесен. По аналогии с дилеммой, предложенной отцом Ксавьером, намеревался ударить копьем до того, как противник сможет подобраться достаточно близко, чтобы пустить в ход нож. Оставалось только получить ответ на вопрос: где? Не общий ответ «где‑то в Афганистане», а предельно конкретный, с территориальной привязкой, квадратом десять на десять ярдов, и временной, с точностью до тридцати минут.

Он знал, что враг намерен нанести очередной удар. Они все знали: Дик Кларк из Белого дома, Том Пикард из Гувер‑Билдинг, штаб‑квартиры ФБР, Джордж Тенет, кабинет которого находился в Лэнгли, этажом выше его собственного. Сведения о том, что готовится «Большой Бум», поступали из многих источников. Они не знали, как, что, где и когда это произойдет, а поскольку идиотские правила запрещали справляться у неблагонадежных источников информации, похоже, и не могли узнать. Плюс к этому не делились друг с другом тем, что знали.