Пауэлл перевел дух. Это идея потрясла его. Это было бы ужасно! Нью-Йорк — объект эксперимента какой-то расы титанов?

— Это хорошая параллель, — продолжал Эберли. — Я считаю, что мы подверглись воздействию каких-то лучей или сил, вызвавших мутации. Даже сейчас нас наверняка изучают. Проверяются результаты эксперимента или, например, проводят на нас контрольные тесты.

— Облучают? — спросил Пауэлл, наморщив лоб. — Почему вы думаете, что это именно лучи или какие-то силы?

— Это просто рационально, — заявил Эберли.

— Но почему именно лучи? Я согласен, что тут должна действовать какая-то неизвестная сила. Такое количество мутаций, конечно же, ненормально. Но почему это не может быть... ну, искривлением пространства, например, или какими-то ингредиентами, внесенными в нашу атмосферу, или...

Эберли резко приподнялся на локте.

— Ваши рассуждения интуитивно понятны. Но в воздухе не было никаких изменений. Вы сами сказали мне об этом. И даже если бы не сказали, то существует факт, что мутации происходили довольно длительное время до переноса Нью-Йорка. Нет. Эта гипотеза не работает. Явно существует некое излучение, производящее в нас подобные изменения. Вероятно, его можно обнаружить приборами, хотя наши приборы, я думаю, не смогут его проанализировать. Тут нам мог бы помочь свинец. Видите ли, у меня есть мнение, что излучение связано с радиоактивностью, поэтому свинец будет единственным возможным щитом против него. Я столкнулся с таким воздействием совсем недавно и не смог найти его источник. Но теперь все ясно. Источник располагается в другом измерении.

Пауэлл почувствовал, как по спине у него пробежал холодок. Он вспотел.

— Боже, какие ужасы вы мне рассказываете! Я уже чувствую себя на предметном стеклышке под микроскопом.

— Разумеется, должны быть и микроскопы, — кивнул Эберли. — Однако... Вы говорите, у вас есть записи последних событий в Нью-Йорке? Записи этих мутаций? Я хотел бы их увидеть. В конце концов, теперь я гораздо более талантливый ученый, чем прежде. Не то чтобы это принесло мне много пользы! — Внезапно выкрикнул он. — Так могу я поглядеть фильмы?

— Я позвоню Молтону, — сказал Пауэлл. — Сначала он проверит ваше состояние.

Но восстановление Эберли происходило удивительно быстро, чему, возможно способствовали необъяснимые силы, которые так странно развили его мыслительные способности. Поэтому Эберли настоял на том, чтобы встать и последовать за Пауэллом в смотровую комнату. Гектор пошел за кассетами.

— Что касается моего похищения, — сказал Эберли, — в нем нет ничего загадочного. Ваш робот-преступник, которого вы зовете Первым, просто хотел завладеть моим космическим двигателем, что позволило бы его пиратским кораблям царить во всей Системе. Сначала меня увезли на Венеру, чтобы сбить возможную погоню со следа и избавиться от моего корабля. Первый, вероятно, хочет построить собственные корабли где-то в потайных местах. Несомненно, он получил чертежи космического двигателя, вколов мне сыворотку правды. Правда, этого я не помню.

— Вы по-прежнему находитесь в опасности, — заметил Пауэлл. — Пока вы живы, у Первого не будет преимуществ этих космических кораблей. Так что вас лучше держать под охраной.

Эберли презрительно хмыкнул.

— Я умею стрелять из пистолета. И я не собираюсь скрываться. Предстоит слишком многое сделать. Как фильмы, готовы? — спросил он, когда снова появился Гектор.

— Да, сейчас запущу!

Пауэлл сам пошел к проекционному аппарату. Экран в смотровой засветился сначала серебряным, затем потемнел. И на нем появилось изображение — трехмерное, реалистичных цветов.

— Послушайте, мы встретились с какими-то безумными мутантами! — Голос комментатора говорил резко, прерывисто.