Пауэлл с удивлением увидел, как плоская голова птицы разлетелась на куски. Змеевидная шея извивалась и дергалась из стороны в сторону. Из нее хлестала кровь.

Тем не менее тварь продолжала бежать вперед. Пауэлл отскочил в сторону, но удар одного из коротких крылышек все же сбил его с ног. Он больно ударился боком о бордюр и лежал, кашляя и задыхаясь от бьющей в ноздри вони, но все еще сжимал пистолет.

Потом чьи-то руки схватили его за плечи и куда-то потащили. Его затащили в подъезд и буквально понесли вверх по лестнице. Комната, в которой он оказался, вращалась перед глазами. Но затем головокружение прекратилось, и Пауэлл огляделся.

Гектор, Эберли и солдат в хаки стояли у окна, глядя вниз. Пауэлл присоединился к ним. Улица напоминала бойню. Птицы умирали, но все равно продолжали дергать ногами и шипеть. Несколько человеческих фигур лежали неподвижно. Слабый ветерок постепенно рассеивал желтоватый газ.

С юга доносилась стрельба.

— Боже всемогущий! — пробормотал солдат.

Его юное лицо было белым как простыня. Затем он начал ругать птиц, монотонно и безостановочно.

Эберли, прищурившись, глянул на Пауэлла.

— С вами все в порядке. Вы немного вдохнули яда, только и всего. Теперь мы можем спускаться. Газ уже развеялся.

Пауэлл с трудом покачал головой.

— Гектор... — промямлил он едва двигающимся во рту языком.

— Все в порядке, босс. Я все снял.

И марсианин погладил камеру, висевшую у него на поясе.

— Ладно. Давай сделаем еще несколько кадров.

Солдаты на улице уже перестраивались и направлялись на юг.

Гектору, Пауэллу и Эберли осталось только исследовать мертвых птиц. Глаза ученого возбужденно блестели.

— Это все работа лучей, — сказал он, ощупывая ловкими пальцами разбитую серую голову. — Прежде это были обыкновенные птицы. Скорее всего, воробьи.

— Воробьи! — голос Пауэлла испуганно прервался.

— Как вы, наверное, знаете, птицы и рептилии — ближайшие родственники. А здесь мы видим комбинацию их обоих.

— Но...

— Вспомните птеродактилей. И археоптерикса. Они, конечно, доисторические, но представляют собой яркую иллюстрацию сочетания птицы и рептилии. А эти твари были когда-то обыкновенными птицами. Причем не так уж и давно. У них всегда был определенный потенциал к росту и развитию желез, производящих яд. Точно так же, как плюющаяся кобра. Лучи, которыми облучали Нью-Йорк, позволили развиться этим потенциальным факторам. Ну что ж, я достаточно видел. Сейчас я хочу пойти в Башню. Телескоп поможет мне.

— Ладно, — согласился Пауэлл. — Во всяком случае, с меня достаточно приключений.

Но по дороге в центр у него появилась идея получше. Он остановился, чтобы позвонить в Башню и попросить отправить в офис «Саммита» определенную информацию.

Вернувшись туда, Пауэлл отправил новые кассеты для проявления и проверил несколько поступивших сообщений. Одно из них было от Мартина, бывшего взломщика, который по указанию Пауэлла отправился обыскивать квартиру доктора Оуэна. Он еще не закончил и сказал, что позвонит в ближайшее время.

Тем временем из обсерватории Башни Эберли доставили пакет. Ученый вскрыл его, вытащил несколько десятков больших фотографий и стал раскладывать их на полу, подгоняя друг другу, как кусочки головоломки. Пауэлл задумчиво глядел на него.

— Это карта неба, — пояснил Эберли, ползая на четвереньках. — Ну-ка, посмотрим... Вот номер семь. Да. Разумеется, нет никакого неба. Это фотографии, сделанные через телескоп. Если, как я думаю, мы находимся на гигантской планете, то фотографии покажут, на что она походит.

Но Пауэлл был разочарован результатами.