Но Пауэлл был разочарован результатами. Фотографии были туманными и нечеткими. Сложенные вместе, они явно что-то показывали, но серьезным препятствием являлся неправильный угол преломления и другие неблагоприятные условия съемки. Однако на них были отчетливо видны определенные объекты, а некоторые размытые пятна наводили на размышления.

— Перемещающиеся объекты. Я думаю, это Колоссы. Разве вам не кажется это просторным помещением, Пауэлл? Скажем, какой-то лабораторией? Вот это могут быть стены. Эти яркие пятна, словно туманности, огни на потолке, чрезвычайно удаленном от нас. Это штука, протянувшаяся на четверть неба, может быть микроскопом, направленным на Нью-Йорк. А это... машины.

Эберли замолчал, тщательно разглядывая фотографии и не обращая ни на что больше внимания, при этом он что-то записывал на обратной стороне конверта. Наконец, он поднял голову.

— Мне нужна вычислительная машина. И бумага. Много бумаги.

— Вы хотите сказать, что можете что-то сделать с этой мешаниной? — спросил Пауэлл.

— Больше, чем вы думаете. Разумеется, лучи развили мой разум так, что даже самому жутко. — Голубые глаза Эберли затвердели. — Наука Колоссов не может быть полностью чуждой. Любая наука обязательно основана на аналогичных законах природы. А картины, запечатленные на этих фотографиях, главный ключ к разгадке.

Гектор из соседней комнаты позвал Пауэлла к видеофону.

Звонил Гвинн, босс «Саммита».

— Вы засняли этих птиц, Майк? — спросил он. — Прекрасно. Между прочим, их всех уже перебили. Но появились новые существа. Всем было приказано покинуть улицы. Черт побери, когда все это закончится? И чем?

Пауэлл неопределенно дернул плечом и отключился. Эберли, работающий с вычислителем, в данный момент ничем не мог ему помочь. Тогда Пауэлл взялся за видеофон, принимая звонки со всех уголков города. Он мрачно смотрел и слушал новости.

Птицы были мертвы. Но появились другие угрозы. Со стороны сухого ложа Гарлема ползла громадная синяя мясистая тварь, словно приливная волна, направляющаяся в центр города, заполняя собой Бродвей от одного тротуара до другого.

По улицам бегали огромные сороконожки. Они были по восемь метров в длину, покрытые почти неуязвимым хитином, и только опасные ядовитые газы могли их убить. Так что национальным гвардейцам выдали газ.

Монстры множились и голодали!

Источником непосредственной угрозы стали домашние аквариумы. Из них вырвалась страшная жизнь — водоросли, которые почти мгновенно разрастались и с той же скоростью засыхали.

Гвардейцы сражались огнем против огня. Они были вооружены пистолетами, созданными против массовых беспорядков, выпускающими струи газа или стреляющими газовыми патронами. Также они использовали газовые свечи, от которых было больше толку, чем от гранат. Улицы превратились в кромешный ад.

Чудовищ можно было уничтожить, но только одновременно с разрушением цивилизации. И вдруг, когда это меньше всего ожидалось, наступила передышка. Перестали накатывать волны ужасных существ. А тех, кто уже был на улицах, убили. Весь Нью-Йорк принялся молиться, но надежд оставалось мало.

По мнению Пауэлла, это Колоссы отключили свои лучи. Вот только надолго ли? Манхэттен не мог вынести еще несколько таких атак. Беспомощность людей была ясна.

Внезапно пришел звонок от Мартина, бывшего взломщика. Он нашел доктора Оуэна и притащил его в дом неподалеку от Централ Парк. Он звонил из аптеки рядом. Спрашивал, что делать теперь?

— Жди, — сказал Пауэлл. — Я прибуду как можно быстрее. Не спускай глаз с доктора!

Он уже шел по коридору, когда встретил Эберли, губы которого дрожали от волнения.

— Мне нужен корабль, Пауэлл! — воскликнул ученый. — Космический корабль!

— Они все на Земле. Им запрещено взлетать.