|
Эмоции — плохой советчик, особенно в острых ситуациях. А нынешняя ситуация была такой, что острее некуда. Кроме того, телефон еще мог пригодиться — например, чтобы позвонить в милицию. Толку от этого звонка, конечно же, не будет никакого, но и не позвонить нельзя — если оставить все, как есть, его никто не поймет, и в первую очередь жена…
Он с силой провел ладонью по лицу, думая, какими словами станет рассказывать обо всем Ольге, и тут в прихожей негромко стукнула дверь, а затем послышались осторожные, крадущиеся шаги. Без стука положив на стол телефонную трубку, Михаил Шахов вынул из наплечной кобуры пистолет, встал из-за стола и, хищно сгорбившись, на полусогнутых ногах беззвучно заскользил навстречу неизвестности. Его большой палец осторожно взвел курок, указательный, скользнув под предохранительную скобу, нежно обвил спусковой крючок, и поднятое кверху вороненое дуло медленно опустилось, отыскивая цель своим пустым девятимиллиметровым зрачком.
Глава 2
Миновав узкое жерло низкой прямоугольной арки, во двор медленно, осторожно вполз мощный американский внедорожник. Высокие колеса с шорохом и треском давили смерзшийся грязными буграми снег, включенные по случаю ненастной погоды фары мрачно поблескивали сквозь слой налипшей на них грязи. Забрызганные борта были покрыты белесыми разводами соли, неутомимые «дворники» редкими взмахами удаляли с ветрового стекла сеющуюся с низкого серого неба снежную крупу. Описав широкую дугу по исчерченному глубокими колеями двору, машина остановилась возле прилепившегося к стене кирпичного крылечка, на которое выходила железная дверь. Дверь была черная, основательно облупленная, со сделанной наискосок аэрозольным баллончиком надписью. Буквы надписи были латинские и складывались в нечто неудобочитаемое и, скорее всего, непереводимое. Правее двери виднелась стеклянная табличка — тоже с надписью, но уже на русском языке. «Частное сыскное агентство “Доберман и К<sup>о</sup>”», — было написано там. Под стекло было подсунуто написанное от руки объявление, гласившее: «Прием посетителей производится ТОЛЬКО по предварительной записи». — Доберман, — прочтя табличку, с неудовольствием произнес сидевший за рулем полноприводного «доджа» смуглый брюнет с крупным носом и густой жесткой щетиной, которая покрывала его щеки почти до самых глаз. — Еврей, что ли? Его пассажир, шатен лет тридцати, черты и цвет лица которого были чуть более европейскими, одежда — более приличной, а манеры — более светскими, чем у водителя, едва заметно усмехнулся, беря с передней панели тонкую кожаную папку на «молнии». — Доберман — это не фамилия, а порода собак, — сообщил он. — С хорошим нюхом, острым слухом и большими зубами. Отличные ищейки и сторожа. — А зачем Руслану ищейка? — удивился водитель. — А ты сам у него спроси, если такой любопытный, — посоветовал пассажир, поправляя выглядывающий из-под модного полупальто шарф. — Ищейка… Кто тебе сказал, что за этой дверью сидит ищейка? — Ты, — с легкой обидой напомнил водитель. — И на табличке написано, что это сыскное агентство. — На сарае тоже много чего написано. А там дрова. — Э, — сказал небритый водитель тоном человека, утомленного беспредметным спором, и полез в карман за сигаретами. Его спутник снова усмехнулся, сунул папку под мышку и выбрался из машины, немедленно поскользнувшись на бугристой наледи. «Ледниковый период», — восстановив равновесие, сердито буркнул он и стал осторожно подниматься по скользким ступенькам крыльца. Благополучно очутившись наверху, он подергал ручку. |
