– Еще у кого-нибудь будут предложения? – напрягся Джек.

Тишина. Как обычно, выпускающие не имели понятия, о чем речь. Они все взвалили на Софи, нашего нового социолога. Только что закончила Оксфорд, Неудержимо амбициозна и остра на язык – им только стекло резать.

– Софи, ты готова помочь коллегам? – обратился к ней Джек.

Софи сверилась с содержимым своей папки, заправила волосы за уши и вернула на переносицу съехавшие очки в тонкой проволочной оправе.

– Сегодня поступило сообщение о наркомании среди школьников, – решительно вступила она. – Кроме того, организуется компания в поддержку магазина «Барт». Я просмотрела каталоги издательств. На этой неделе выходит новая биография Бориса Ельцина – я запросила экземпляр. И, разумеется, через три дня объявят список претендентов на премию Тернера.

– Превосходно, – похвалил Джек. – Что-нибудь еще?

– Да. Я говорила с агентом Питера Гринуэя и договорилась об эксклюзивном интервью. У него выходит новый фильм. Также нас ждет специальный репортаж с Эдинбургского фестиваля.

– Молодец! – одобрил Джек. Но Софи еще не закончила:

– Один из членов труппы Королевского оперного театра ушел на пенсию. И я хотела бы обратить ваше особое внимание на очень интересное новое исследование, которое показывает, что популярность брака падает, – оживленно продолжила она. – Статистика свидетельствует: количество заключаемых браков опустилось до небывало низкого уровня. Я подумала, что Минти могла бы сделать репортаж о развенчании свадебного мифа. По-моему, это захватывающая тема, и...

Джек хотел, было вмешаться и даже открыл рот, но его опередила Мелинда.

– Как можно пвосить об этом Минти? – возмутилась она. – Бедняжку только что бвосили в цевкви!

Мое лицо стало пунцовым, живот свело судорогой. Проклятая Мелинда! Безмозглая корова! И тут, к моему ужасу, Мелинда встала и положила толстые, унизанные кольцами пальцы поверх огромного брюха:

– По-моему, сейчас мы должны быть очень добвы к Минти. Потому что она только что певежила настоящий квизис. Кошмавное, кошмавное унижение. И я хочу сказать, Минти, что восхищаюсь твоей хвабвостью! – Она наконец-то заткнулась, села и одарила лучезарной улыбкой всех присутствующих, словно предвкушая аплодисменты.

Повисла тяжелая тишина. Все смущенно уставились в пол, а я попробовала подсчитать, когда же Мелинда должна уйти в дородовый отпуск. Наверное, уже скоро. Через два или три месяца? Буду вычеркивать дни в календаре. Потом я опять взглянула на нее, и меня озарило: а ведь Эмбер права! Права, что у беременных мозги уменьшаются. Вот вам живое доказательство. На толстых голых ногах Мелинды вздувались вены, извилистые и рельефные, как потеки белой глазури на шоколадном пироге. Она и до беременности была коротенькой и одутловатой, а теперь и вовсе походила на гнома, проглотившего тракторную шину. Особенно в этой омерзительно обтягивающей одежде для беременных, которую иногда надевала. Сегодня на эпической выпуклости грозила лопнуть крошечная маечка с надписью: «Выпусти меня!». «Нет уж, выпустите лучше меня», – подумала я. И ведущая из нее хуже некуда. Во-первых, она картавит. Во-вторых, все время оговаривается. Отвратительно, ей-богу! Я вообще не понимаю, что она лопочет. Путается в сценарии. Смешивает звуки и части слов. Только за последнее время она выдала такие перлы: «мерзкие шлюхи» вместо «дерзкие слухи», «отстойный урод» вместо «достойный народ».