– Подождите!

Ботинок Матстрингера остался на платформе, когда петля затянулась на его горле и утащила его наверх.

Безымянный генеральный инспектор крепко зажмурился, потом его противовес тоже упал, и он взлетел следом за остальными.

Хофф все еще раскачивался. Его раздувшаяся шея почернела. Генеральный инспектор, по-видимому, не умер сразу – он все еще брыкался. Возможно, это был просто какой-нибудь нервный импульс. Орсо очень на это надеялся. Из штанины его дерюжных штанов выбежала струйка и закапала на платформу внизу.

Карнсбик закрыл лицо руками.

Рукстед оскалил зубы:

– Ну и идите вы все к черту!

Щелк! Упал последний противовес. Рукстед взлетел в воздух, но в механизме, должно быть, что-то испортилось: петля не осталась висеть под штангой, вместо этого ее затянуло наверх, к самому шкиву. Голова маршала отлетела в сторону, а тело с грохотом рухнуло на платформу, брызжа кровью.

– Ха! – восторженно завизжала Судья, вскочив на ноги.

Толпа разразилась неистовым ревом одобрения. Какая-то женщина принялась плясать, содрав с себя передник и размахивая им над головой, как флагом.

– Ох, – вымолвила Хильди тоненьким голоском.

Из-за ее острого ума и непокорного нрава Орсо порой забывал, что она еще совсем ребенок. Ему захотелось прикрыть ей глаза ладонью. Да что там, он бы и себе глаза прикрыл – но было уже поздно.

Охваченный ужасом, он сидел на заседаниях в Белом Кабинете, где при откровенно чудовищном попустительстве Первого из магов принципы попирались ради выгоды, коррупцию возводили до уровня искусства, а правосудие превращали в студень. Он знал, что это недопустимо, но только разводил руками, говоря себе, что так уж заведено. Что так уж, видимо, тому и быть. Он не сумел защитить свой народ от своих советников. И вот теперь он не сумел защитить своих советников от своего народа.

– Я ничего не сумел, – прошептал он.

Четыре трупа свисали с тросов. Городец по какой-то причине оказался немного ниже остальных, его тело, не спеша, поворачивалось то в одну сторону, то в другую. Толпа притихла; в задних рядах люди уже начинали понемногу расходиться. Над сборищем витал дух разочарования. Вероятно, они обнаружили, что, когда враги побеждены, после них остается пустое место. Впрочем, без сомнения, они очень скоро найдут новых, чтобы его заполнить.

– Ну что ж. – Ризинау поднялся с места, сложив руки на выпирающем брюшке. – Не знаю, как вы, а я рад, что с этим делом покончено. Теперь мы можем сосредоточиться на восстановлении справедливости!

– Покончено? – прорычала Судья, окидывая горящим взглядом болтающиеся тела. – Да мы еще даже не начали!

Орсо закрыл глаза. Он вдруг понял, что глубоко внутри надеялся, что все это временно. Какой-то преходящий морок, наваждение, от которого они все вскоре очнутся.

Но, возможно, отныне мир просто будет вот таким.

Возможно, он всегда был таким.

Гадючье гнездо

Корлет шагала через толпу перед ними, по скользкой от дождя булыжной улице, ведущей из замка Скарлинга в промозглый город, с холщовым мешком, закинутым за плечо.

– Я это вижу, – продолжала Изерн. – И луна это видит. Единственная, кто этого не видит, это ты!

– Не единственная, – возразила Рикке. – Кроме луны и твоей печенки всем остальным она нравится.

– То есть ты хочешь сказать, что окружена глупцами, ну так я это и сама знаю. Она сказала тебе, что собирается отлучиться?

– Нет. С какой стати?

– Она спрашивала разрешения уйти?

– Нет. С какой стати?

– Что у нее в этом мешке?

– Люди иногда ходят с мешками.