Женщины обнялись и несколько минут постояли молча, поддерживая друг друга. Потом Оливия осторожно освободилась и произнесла:

— Полно, миссис Грейнджер, не плачьте. Слезами уже ничему не поможешь. Идемте, поедим. Составьте мне компанию.

Старшая женщина вытерла лицо руками и направилась в сторону кухни. Они уселись за накрытый простой клетчатой клеенкой стол. Оливия налила кофе в большие темно-красные кружки. Миссис Грейнджер подвинула ей сахарницу и молочник, но та лишь качнула головой и сделала первый глоток. Прикрыла глаза и снова вздохнула.

— Вы тут присмотрите за всем без меня, миссис Грейнджер. Меня не будет три, может быть даже четыре дня.

— Конечно, не волнуйтесь, милая. Делайте все, что надо и как надо. У вас есть черное платье?

— Черное платье? Н-нет… Черт, я даже не подумала… Мама умерла так давно. Я почти уже и не помню, как все это проходило… — Оливия снова тяжело вздохнула. Да, теперь она осталась сиротой. Круглой сиротой. Без единственного родного человека на свете. Тетка, мамина младшая сестра, вышла замуж за финна и давно переехала к нему в Европу. Всякая связь между ними прервалась больше пятнадцати лет назад. — Придется, наверное, в Миссуле купить. В Нью-Йорк я, наверное, поздно прилечу… О боже, я ведь так и не узнала, когда ближайший рейс!

Оливия вскочила и кинулась к телефону. Вернувшись через несколько минут, сообщила:

— Я забронировала билет. Самолет вылетает вскоре после полудня, так что мне лучше поторопиться. Вы сказали, что Томми отвезет меня?

Сын миссис Грейнджер, парнишка семнадцати лет, работал на ее ранчо. Помогал, чем и где придется, в основном со скотиной, но не отказывался, ни от каких поручений.

— Конечно. Он уже давно отправился готовить ваш «понтиак». Нечего бросать машину на парковке в аэропорту неизвестно насколько.

А когда соберетесь возвращаться, позвоните — он вас встретит. Допивайте кофе, мисс Олли, и отправляйтесь. Действительно, надо ведь еще и платье купить. Кстати, я слышала по радио, что в Нью-Йорке сейчас жарко, около двадцати пяти.

Оливия машинально кивнула, сосредоточенно думая о чем-то своем. Миссис Грейнджер поняла, что та не слышит ее, но не обиделась. У девочки такое горе… И как внезапно случилось!.. Она быстро допила свой кофе, сделала несколько сандвичей для Томми и отправилась поторопить его.

Не прошло и пяти минут, как сверкающий ярко-красный «понтиак» стоял на подъездной дорожке перед входом в дом.

В одиннадцать сорок молодая женщина с каштановыми волосами и в строгом черном платье вошла в салон самолета. А в двенадцать десять он поднялся в воздух, быстро набрал высоту и направился на восток. Оливия летела на последнюю в жизни встречу с отцом. Только вот он уже не увидит ее…

Почти пять часов полета оказались для нее тяжелым испытанием. Оливию терзали самые разные чувства: невыносимая горечь утраты, тоска, ненависть и подозрения… Тяжелые и гнетущие подозрения о роли ее молодой мачехи в безвременной кончине отца.

Она вспоминала те несколько раз, когда бывала в доме отца, вскоре после того, как он женился на Присцилле. Как мог так быстро и безнадежно поглупеть умный мужчина, проницательный бизнесмен? Он смотрел на молодую жену — не смотрел, а взирал — с таким обожанием, что Оливию слегка поташнивало. Словно и не замечал откровенно беззастенчивых взглядов, которые она бросала на красивых молодых людей, приглашенных в дом или пришедших к ее мужу по делам.

Естественно, любящей дочери нестерпимо было такое поведение молодой мачехи, и она пару раз намекнула отцу, что считает его выбор, мягко говоря, опрометчивым.