- Да, тысячу чертей! От Анны Австрийской! Письмо!!! Письмо - или я за себя не отвечаю!

    Да подавись ты им! - чуть не плюнул в сердцах загнанный в угол разведчик и, вытащив из внутреннего кармана камзола письмо, протянул его разъяренному герцогу. Ну не мог он рисковать жизнью из-за какой-то бумажки! Не мог, и все тут!

    Буквально вырвав конверт из его рук, Бекингем вскрыл его в мгновение ока и, развернув письмо, принялся читать, лихорадочно скользя глазами по строчкам. Д'Артаньян пристально следил за его лицом, отмечая, как оно бледнеет все сильнее и сильнее.

    Закончив чтение, герцог уже был бледен как сама смерть и, сделав шаг назад, схватился рукой за край стола и без сил рухнул на стул.

    - Что случилось, милорд? - спросил псевдогасконец.

    - Беда!.. - простонал Бекингем. - Королева в опасности!

    - Анна Австрийская?!

    - Ну конечно же! Читайте! - Герцог протянул ему письмо.

    Д'Артаньян нерешительно взял его в руки, раздумывая, стоит ли ему совать нос в это дело…

    - Читайте! Читайте! - велел Бекингем.

    Разведчик понял, что пространства для маневра у него нет, и начал читать.

    «Сердечно приветствую Вас, любезный мой друг!

    Каждый день, прожитый в разлуке с Вами, кажется мне безвозвратно потерянным, и лишь воспоминания о наших встречах наполняют мое сердце радостью. Надеюсь, Вы тоже вспоминаете хотя бы изредка о Вашей несчастной Анюте! Впрочем, Вам это легче, ведь у Вас есть мой подарок - алмазные подвески. Точнее - были.

    Герцог, надо мной нависла беда, отвести которую не способен никто, кроме Вас! Проклятый Ришелье прознал о том, что я подарила Вам эти проклятые подвески, которые в свою очередь подарил мне мой проклятый муж, и надоумил его, подонка, устроить бал-маскарад, на котором я всенепременно должна буду нацепить это украшение.

    Заклинаю Вас, верните мне скорее подвески - или я пропала (или в монастырь сошлют, или вообще в Испанию к папке отправят, а у него рука ой какая тяжелая!)

    Нежно целую, Ваша Аня.

    P . S . Да, любовь моя, и побыстрее начинайте войну с Францией! Сколько можно терпеть этого урода Ришелье?! Пора его валить!

    Еще раз нежно целую!»

    Когда д'Артаньян дочитал письмо, оно едва не выпало из его рук. Снова, уже в который раз, лазутчик подумал: на каких неуловимых и тончайших нитях висят подчас судьба народа и жизнь множества людей! Проклятый муж дарит своей любимой жене алмазные подвески, эта шалава передаривает их своему хахалю, а ревнивый священнослужитель, подрабатывающий по совместительству премьер-министром, узнаёт об этом и закладывает ее мужу, носящему совсем некстати корону Франции и обладающему практически неограниченной властью! Такой вот любовный… параллелограмм! Стремясь избежать позора, неверная жена отправляет к своему любовнику гонца, прихватывающего для большей надежности троих друзей, но по дороге эти самые друзья напиваются и отправляют в Англию не гонца, а самого пьяного из них троих. И теперь только от него зависит: а) будут ли проклятые подвески вовремя доставлены неверной королеве; б) будет ли тем самым спасена честь неверной королевы и сорваны планы ревнивого священнослужителя, думающего совершенно не о том, о чем следует при его-то сане; в) начнется ли война между Англией и Францией.

    Одно непонятно: при чем здесь какие-то румяна, о которых говорил Арамис?

    - А при чем здесь этот парфюмер, о котором говорил мой товарищ? - спросил он у герцога. - Он что, ваш знакомый?

    Бекингем поднял голову и удивленно посмотрел на д'Артаньяна:

    - Парфюмер - это я.