Не то что суд, даже прокуратура на все эти ваши «факты» не клюнет.
Зверев хмуро смотрел в окно, на столе стояла сумка, полная хрустящих новеньких купюр, тикали часы.
— Верно, — согласился Обнорский. — Для прокуратуры слабовато. Но расследование только начинается. Запросто могут выплыть новые факты… Особенно если подкинуть следствию наши соображения. Человек, с которым вы беседовали в «Текиле», вполне может быть задержан. А мотив есть… есть мотив! Железный. Вы получили от Малевича огромные деньги. По моим данным, для передачи их Николаю Ивановичу Наумову. Но вы их не передали. Вы их присвоили, Анастасия Михайловна. Какой же еще мотив-то нужен?
— Дайте сигарету, — попросила Настя.
Обнорский протянул пачку, дал прикурить. Сигарета в холеных пальцах слегка дрожала. Тихорецкая затянулась, потерла виски, потом сказала:
— Если зайдет разговор про мотив, про деньги… неизбежно возникнет вопрос: а зачем я брала у Миши деньги? Вам это нужно?
С железным самообладанием женщина, подумал Обнорский.
— Нет, Анастасия Михайловна, нам это не нужно.
— Что же мы обсуждаем? В суде ваши позиции не катят, господа.
— А Наумов? — спросил Обнорский. — А Рыжий?
— А что Рыжий?
— На могиле своего друга и соратника он поклялся достать убийц.
— Вы что же хотите сказать?
— Вы умная женщина, Настя… подумайте. Тихорецкая раздавила окурок, посмотрела на Обнорского с нескрываемой ненавистью.
— А вам-то, господин журналист, зачем все это надо? Что вам с этого? Сенсации ищете? Или дружбы с Рыжим?
Обнорский посмотрел на Настю с иронией… Но с мрачной какой-то иронией. Промолчал.
— Рыжего я не боюсь, — сказала Настя. — Я, в конце концов, супруга первого заместителя начальника ГУВД. Генеральша.
— Бросьте вы… Не супруга вы ему. И даже не жена… Не станет он из-за вас влезать в это дерьмо. Да и не тягаться генералу с Рыжим, уровень не тот.
— А это мы еще посмотрим, господа. У меня есть рычаги воздействия на муженька.
— Компроматом вы с нами поделитесь, — кивнул Обнорский.
— Вы ради этого пришли? — спросила Тихорецкая с интересом.
— Нет… Хотя и это тоже представляет интерес. Что там у вас: взятки? Контакты с криминалом?
— Нет, банька с девками. Любите порнуху?
— С участием высоких должностных лиц — обожаю.
— Значит, договоримся… Если деньги вам не нужны, — кивок на сумку, — в суд вы пойти не можете… Я сдаю вам Тихорецкого с потрохами — и все довольны. Так?
— Нет, — сказал Обнорский, — не так. Относительно денег разбирайтесь с ребятами. Компромат на Тихорецкого я возьму. Считайте это первым своим взносом.
— Первым взносом… каков же второй?
— Вы, Анастасия Михайловна, сами — я подчеркиваю: сами!.. — должны прийти к Рыжему, рассказать ему все и упасть на колени.
— Вы с ума сошли?!
— Нет! Я не сошел с ума. В результате вашей аферы убит человек. Этого мало? Вы взяли на себя самый страшный грех: убийство… И ни капли раскаяния нет в вас. Вы мне отвратительны, Анастасия Михайловна… Вы спрашиваете: не сошел ли я с ума? Вы — у меня?! Вы вдвойне чудовище потому, что вы женщина. Вам нет оправдания, а я — сумасшедший, по-вашему — пытаюсь дать вам шанс.
— Подождите, — сказала Настя быстро. |