— Я тебя ненавижу! — яростно прошептала она. — Ты не должен был заставлять меня приходить сюда. Не должен был так касаться меня. Это все ты виноват!

И она разрыдалась.

Том изумленно отодвинулся, но прежде чем он пришел в себя, Каролина вскочила. Шорох сорочки, шлепанье босых ног по палубе; дверь погреба распахнулась, и Каролина побежала по проходу.

Прошло немало времени, прежде чем Том опомнился от удивления и смог пошевелиться. Все еще ничего не понимая, он погасил лампу и старательно закрыл дверь порохового погреба. Надо найти возможность вернуть ключ в стол отца, но особой спешки нет. Пока ничто не говорит о том, что отсутствие ключа в ящике обнаружено. Однако носить его с собой слишком опасно… и он вернул ключ на место над дверной перемычкой.

Проходя мимо двери Каролины, он обнаружил, что дрожит от возмущения и гнева. Ему нестерпимо хотелось распахнуть дверь и высказать девушке все, что он думает. Но он сумел сдержаться и добрался до своего тюфяка на орудийной палубе.

Здесь его ждал Гай, молчаливая неподвижная тень у лафета.

— Где ты был? — шепотом спросил Гай.

— Нигде. — Том был захвачен врасплох и ничего лучше не придумал. — На носу.

— Тебя не было с семи склянок, почти два часа, — мрачно сказал Гай. — Должно быть, все ведро заполнил. Осталось место для других?

— Иди на палубу! — угрожающе начал Том, но осекся. — Я не обязан тебе докладывать. Ты мне не опекун.

Он бросился на тюфяк, свернулся клубком и натянул одеяло на голову.

«Глупая шлюшка, — горько думал он. — Пусть упадет за борт и ее сожрут акулы, мне все равно».

«Серафим» шел постоянным курсом на юго-запад, не укорачивая паруса звездными ночами. Каждый день в полдень Том вместе с другими офицерами приходил на ют и, пользуясь собственным бэкстафом, подарком отца, наблюдал за прохождением солнца, чтобы определить корабельную широту. Отец и Нед Тайлер одновременно наблюдали за солнцем и сопоставляли результаты. В один незабываемый полдень Том закончил сложные вычисления и поднял голову от грифельной доски.

— Ну, сударь? — спросил отец со снисходительной улыбкой.

— Двадцать два градуса шестнадцать минут тридцать восемь секунд южной широты, — неуверенно ответил Том. — По моим расчетам, мы всего в нескольких милях севернее тропика Козерога.

— Большая ошибка, господин помощник?

— Действительно, капитан. Не менее десяти секунд.

— У меня — пятнадцать секунд. — Лицо Хэла смягчилось. — Нет необходимости применять к нему кошку?

— Не в этот раз, — ответил Нед с одной из своих редких улыбок.

Разница в подсчетах составляла не более нескольких морских миль океанских просторов. Никто не мог бы сказать, чьи именно вычисления верны.

— Отлично, парень. — Хэл взъерошил волосы сына. — Мы еще сделаем из тебя моряка.

Весь остаток дня Тома согревало удовольствие, которое принесли ему эти слова.

По пересечении тропика Козерога погода резко изменилась. Корабль вступил в область дождей Южной Атлантики, все небо заполнили темные грозовые тучи, их гигантские верхушки напоминали наковальню Вулкана, божественного кузнеца. Темное брюхо туч освещалось вспышками молний. Гром обрушивался, как удары молота богов.

Хэл приказал убавить паруса и передал на «Йомен» сигнал: «Не отрывайтесь». Солнце зашло за тучи и окрасило их багрянцем, как кровью, и на корабли обрушился водопад дождя. Сплошные потоки воды так сильно хлестали по палубе, что заглушали голоса и не давали ничего разглядеть. От одного борта до другого не видно было ничего, кроме ревущей водяной завесы.