— У тебя еще цела левая. Хочешь остаться совсем без рук? — спросил я.

— Какого черта! — закричал он на меня. — Тебе известно, кто эти парни?

— Конечно. Ты привел людей Билла Коу. Передай ему, если захочет меня найти, то знает, где искать.

— Думаешь, не захочет?

— Правильно. Я знаю Коу, а он знает меня. Чтобы он начал охоту за мной, тебе придется заплатить ему целое состояние.

К ручью спустилась повозка и резко затормозила.

— Что происходит? — крикнул Лумис.

— Ничего особенного, — сказал я, спешиваясь, взял Паркера за шиворот и оттащил с тропы. Оба коня раненых бандитов убежали и теперь паслись вдалеке.

— Проезжайте. Эти парни хотели остановить нас, но потом передумали.

Лицо Пенелопы было бледным и испуганным.

— Эти… Эти люди погибли?

— Нет, мэм. Завтра у них будет болеть голова, только и всего.

— Неужели нельзя было обойтись без бойни? — раздраженно спросил Лумис.

— Если хотите перейти ручей, то нельзя. Вы наняли меня, чтобы доставить вас до места назначения в целости и сохранности. Этим я и занимаюсь.

Развернув жеребца, я направился дальше по тропе, повозка загрохотала по камням за мной. Мне было наплевать, что подумал Лумис, однако выражение лица Пенелопы тревожило. Большинство только по наслышке знает о насилии, не встречаясь с ним лицом к лицу и уж вовсе не представляет, как себя вести с людьми, исповедующими насилие. Но я давным-давно понял одно: с ними нельзя терять времени на разговоры, если есть что сказать, выложи это потом, когда враг побежден.

Сопровождая повозку, я все время искал следы тяжело груженного фургона. Вдруг Карнсы обогнали нас? Никогда не следует недооценивать противника, за это можно заплатить слишком дорогую цену.

Мы проезжали по местам, открытым и пустынным. Коричневато-желтая трава, ярко-зеленая молодая поросль меските да кактусы причудливой формы — вот и вся растительность. В кустах непрерывно звенели цикады. Попадались гремучие змеи, свернувшиеся клубком, они спали в тени.

В этих краях бродили бизоны и носились быстрые как ветер дикие мустанги. Быть может, у меня никогда не будет много денег, но память об этой первозданной земле, еще неосвоенной и незаселенной, память о красивейшей земле, которую когда-либо видел человек, останется со мной навсегда.

Мой жеребец тоже чувствовал себя в своей стихии. Всякий раз, когда мы поднимались на вершину холма он нервно раздувал ноздри, вдыхая пряные запахи прерии, закидывал голову, прядал ушами и с радостью полноты жизни мчался вперед. Мы с мустангом были частью этой земли. И он, и я подчинялись тем законам, которые она диктовала.

У ручья Хукер упомянул Уильяма Коу. Я никогда не считал его бандитом мелкого пошиба. Коу верховодил шайкой, скрывавшейся в каменном форте, недалеко отсюда на реке Симаррон — настоящее разбойничье гнездо. Его люди отличались жестокостью и неопрятностью. Коу был человеком спокойным и уравновешенным, даром что бандит, его трудно было спровоцировать на необдуманные, дурацкие поступки. Мне не нужны были проблемы с Коу, а ему — со мной… если только не предложить ему достаточную цену за мою голову.

Вот когда мы выкопаем золото — целых триста фунтов — цена как раз окажется подходящей. А до тех пор Коу едва ли будет мне мстить за то, что я потрепал его людей.