Сам Мухаммад всегда подчеркивал, что он всего лишь посланник и человек, но посмотришь в хадисы и обнаруживаешь: «При рытье рва люди наталкивались на большие камни. Тогда они жаловались Пророку. Он просил принести ему сосуд с водой, поплевывал на нее, потом читал какую-то одному Аллаху известную молитву, выливал эту воду на тот камень. Присутствовавший при этом человек рассказывал: клянусь Тем, Кто послал его с истиной, самим Пророком, камень рассыпался и превращался в песок, так что ни топор, ни кирка не отскакивали». Люди не могут жить без чудес, решили русские толкователи, но руководствоваться лучше не их дуростью, а первоисточником — Кораном.

Собственно, это никогда и не скрывалось, однако большинство мусульман и не подозревало, откуда взялась разница в верованиях. Давно известно, что меньше всех знают историю религии и религиозных обрядов именно представители духовенства, которые боятся научных книг, как порох боится огня. А простой народ особо не разбирался в тонкостях толкований. На то существует мулла. У каждого своя вера лучше всего, и местный авторитет запросто переплюнет ничего не соображающих «умников» из любой другой страны.

— Все претендующие на истину одинаковы, — сообщил между тем Юнаков. — Как ни называй хадисы, или, блин, изречения. Сто тысяч рассказов — и все друг другу противоречат. Кому какой нравится, тот такой и использует. Нет уж. Жить надо по совести, блюдя честь. Делай, что положено, и плевать на последствия. А этим дерьмом пусть богословы занимаются. Тем не менее, — он задумался, — хорошо сказано. Вот именно ты за все и ответишь. Вопросы есть?

— А почему мы? — подозрительно спросил Зибров.

— А это армия, курсант. Пора усвоить. В первом взводе или роте всегда стараются собрать лучших, и первыми же ими дырки затыкают. Из командира отделения лихо прыгаешь в командиры взвода. Так тебе не повезло или, наоборот, счастье привалило. Потом посмотрим.

— А ключи от каптерки кому? — спросил Ян. — Тут вещи чужие, не хочу потом отвечать.

— Мне отдашь. Считай, ревизия проведена. Все равно вещмешки под замком, а больше и тырить нечего. Идите собирайтесь, вместе пойдем. Представлю вас новым… хм… подчиненным.

— Ты вообще что-то понимаешь? — спросил уже за дверью Ян. — Оружие он чистил!

— Не наше дело, — отмахнулся Зибров. — Хотят замять — пусть. Ходил слушок, что он любил мальчиков потрогать. Вот и доигрался. Кто-то не промах оказался.

— Вы это о чем? — не понял Гусев.

— Не стреляются в сердце нормальные офицеры. В голову — верю, а тут очень странно. И время больно удачное. На улице палят, никто не прислушается и выскакивать посмотреть не станет. Плевать. Господин майор сказал: случайность, — кто я такой ставить его слова под сомнение?

Генерал Чанталов, начальник оперативного управления Генштаба, тихо закрыл тяжелую дверь и смачно плюнул прямо перед собой. Офицеры в приемной уставились на него с изумлением. Он даже не ругался никогда. Всегда корректен и образец для окружающих.

— Можете не ждать, — с явно сочащейся в голосе желчью сказал Чанталов. — Это полный… паралич воли и маразм. Дорошин, Тарасов, Федько, Кулаков — ко мне в кабинет. — Это еще что? — спросил он на ходу, разворачивая протянутую бумажку.

— Очередной манифест Кагана, — с каменным лицом ответил первый заместитель начальника Управления военной разведки полковник Дорошин.

«Посвящая себя великому нашему служению, Мы призываем всех верных подданных Наших служить Нам и государству верой и правдой, к искоренению гнусной крамолы, позорящей землю Русскую, к утверждению веры и нравственности…

Велик Аллах в милостях и во гневе своем! Возблагодарим за излитые на нас щедроты и припадем к Нему с молитвами, да продлит милость Свою над нами и прекратит брани и битвы, ниспошлет к нам победу, желанный мир и тишину».