|
Высоко в небе кричали морские чайки. Прямо впереди виднелась башня с копией Биг Бена. Виктор напомнил себе о том, что на заседании Правления в следующую среду надо поднять вопрос об обновлении здания и реставрации часов. По мере приближения к реке грохот воды, падающей через водослив дамбы, становился все громче. – Виктор, – закричал он, подойдя к реке. Но его голос терялся в шуме воды. Он пошел дальше, мимо восточной стены часовой башни, перешел реку по деревянному мосту и оказался на гранитной набережной, протянувшейся вдоль реки ниже дамбы. Он посмотрел вниз: белая вода яростно неслась к востоку – в сторону океана. Взглянув налево, он увидел пространство дамбы, перекрывавшей реку, и широкий пруд выше по течению. Вода переливалась через середину дамбы изумрудной аркой. Даже стоя на гранитной набережной, Виктор ногами чувствовал силу падающей воды. Это было внушающее благоговение свидетельство силы природы. Оглянувшись, он крикнул так громко, насколько хватало голоса: – Виктор! Внезапно он оборвал крик, обнаружив, что сын стоял прямо у него за спиной. Чуть подальше находился Филип. – А, вот ты где, – обрадовался Виктор, – а я везде тебя ищу. – Я догадался, – кивнул Виктор-младший. – А что ты хотел? – Я хотел... – Виктор помолчал. Он и сам не знал, что он хотел. – Чем вы занимаетесь? – Да так, развлекаемся. – Мне бы не хотелось, чтобы ты вот так здесь гулял, особенно около реки, – строго сказал Виктор. – И вообще, я хочу, чтобы ты сегодня побыл дома. Я попрошу водителя, он отвезет вас с Филипом домой. – Но я не хочу домой, – заныл мальчик. – Я тебе потом все объясню. Но сейчас ты должен вернуться домой. Это для твоего же блага. ~~ Маша открыла заднюю дверь своего кабинета, и из нее выскользнула Джойс Хендрикс. Как-то она сказала Маше, что не хочет, чтобы кто-нибудь из знакомых увидел, как она выходит из кабинета психиатра, и Маша снизошла к ее просьбе. Маша решила, что со временем попробует убедить ее, что обращение к помощи психиатра в современном обществе отнюдь не считается чем-то зазорным. Заполнив историю болезни Хендрикс, Маша выглянула в приемную и предупредила Джин, что идет обедать. Секретарша сделала знак рукой, что поняла ее: как обычно, она с кем-то говорила по телефону. Маша обедала с Валерией Мэддокс, коллегой по психиатрии. Маша преклонялась перед этой женщиной. Их кабинеты находились в одном здании, но эти женщины были не просто коллегами, а хорошими подругами. – Голодная? – спросила Маша, когда Валерия открыла дверь. – Как зверь, – выдохнула Валерия. Валерии было далеко за пятьдесят, и ее внешность соответствовала возрасту. Она курила уже много лет, и морщины веером расходились от ее губ – обычно дети на рисунках так изображают лучи солнца. Они спустились на лифте и пошли в здание больницы. В столовой им удалось найти свободный столик в углу, где никто не мог помешать им спокойно поговорить. – Спасибо, что ты нашла время пообедать со мной, – сказала Маша. – Мне нужно поговорить с тобой о Викторе-младшем. Валерия подбадривающе улыбнулась. – Ты мне так помогла тогда, когда упал его показатель интеллектуального развития, – продолжала Маша. – Последнее время он меня волнует. Но что я могу сказать? Ведь я его мать. Я даже не могу сохранить видимость объективности ни в чем, что касается его. – А в чем проблема? – Я даже не уверена, есть ли проблема. Это не связано с чем-то одним, конкретным. Посмотри эти тесты. Маша передала Валерии папку. Та внимательно просмотрела результаты. – Не вижу ничего необычного, – сказала она. – Интересна эта кривая ценностей, но в остальном здесь ничто не вызывает беспокойства. |
