|
С ужасом он увидел, что руки и ноги Мориса бились в судорогах, сведенные спазмом. Будучи доктором философских, но не медицинских наук, Уилльям точно не знал, что делают в таких случаях. Он смутно помнил, что нужно что-то вставить между зубами больного, чтобы он не прикусил язык. Но у него под рукой не было ничего подходящего. Встав на колени и склонившись над мальчиком, до третьего дня рождения которого оставалось всего несколько дней, Уилльям опять позвал жену. Тело Мориса содрогалось с удивительной силой, Уилльяму с трудом удавалось удерживать сына, чтобы тот не повредил себя. При виде мужа, удерживавшего бившегося в страшных судорогах ребенка, Шейла застыла на пороге. Морис уже успел сильно прикусить язык, и при каждом движении его головы на ковер вылетала струя пенившейся крови. – Вызови «скорую помощь»! – закричал Уилльям. Шейла стряхнула оцепенение и кинулась на кухню к телефону. Морис неважно себя чувствовал с того момента, как она забрала его из детского сада «Кимеры». Он жаловался на пульсирующую головную боль, как при мигрени. Конечно, обычно трехлетние дети так не говорят о головной боли, но Морис не был обычным ребенком. Он был настоящий вундеркинд, гений. В восемь месяцев он начал говорить, в тринадцать уже читал, а сейчас вполне мог обыграть отца в шахматы во время их ежевечерних состязаний. – Нам нужна «скорая помощь», – закричала Шейла в трубку, когда ей наконец ответили. Она дала адрес, умоляя диспетчера поторопиться. Затем побежала обратно в гостиную. Конвульсии прекратились. Морис лежал на диване, куда перенес его отец. Мальчика вырвало, и содержимое желудка, пополам с кровью, перепачкало его светлые волосы. Рвотные массы продолжали стекать из углов рта. Кроме того, он потерял контроль над мочевым пузырем и кишечником. – Что же делать? – Уилльям в отчаянии не находил себе места. Правда, теперь ребенок нормально дышал, цвет лица из грязно-голубого постепенно делался обычным. – Как это случилось? – спросила Шейла. – Я сам ничего не понимаю. – Уилльям пожал плечами. – Как обычно, Морис выигрывал. Вдруг глаза закатились, и он упал. Боюсь, он сильно ударился головой. – Боже мой, – простонала Шейла, вытирая сыну рот углом фартука. – Может быть, тебе не надо было заставлять его играть в шахматы, все-таки у него голова болела. – Он сам захотел, – ответил Уилльям. Это было не совсем так. Морис отнесся к предложению без энтузиазма, но отец так любил наблюдать, как ребенок работает своей феноменальной головой. Морис был гордостью и радостью Уилльяма. Через восемь лет после свадьбы они с Шейлой поняли, что не могут иметь детей. У «Кимеры Инк.» был собственный центр оплодотворения, «Фертилити Инк». Поскольку Уилльям был сотрудником «Кимеры», он мог воспользоваться услугами центра бесплатно. Им пришлось смириться с фактом, что оба они бесплодны. В конце концов в результате использования донорских половых клеток и имплантации эмбриона реципиенту у них появился долгожданный сын Морис, чудо-мальчик, с показателем интеллектуального развития, не значившимся в таблицах. – Я принесу полотенце и оботру его. – Шейла поднялась, но Уилльям схватил ее за руку. – Может быть, лучше его не трогать? Супруги сидели, беспомощно глядя на ребенка, пока не услышали сирену «скорой». Шейла помчалась открывать дверь. Через несколько минут Уилльям уже покачивался на заднем сиденье «скорой помощи», а Шейла ехала следом в их собственном автомобиле. Они приехали в Лоуэлльскую больницу. Супруги с волнением ожидали результатов осмотра. Мальчика признали транспортабельным. Уилльям хотел поместить Мориса в детскую больницу в Бостоне, примерно в получасе езды. Что-то говорило ему, что его ребенок смертельно болен. |
