Брести по воде было трудно, даже с его помощью. Она едва переставляла ноги. Они казались неуклюжими, одеревеневшими, и Джею, в конце концов, пришлось подхватить ее на руки. «Если это был наглядный урок, — подумала Софи, — то он удался». То, что сказал Джей, никогда не изгладится из памяти. Она не сумеет забыть ни своих ощущений, ни больно обжегших ее слов.

Ее собственные мысли огнем горели у нее в голове. Как бы странно это ни казалось, она пребывала в страшном возбуждении. Если бы Джей захотел овладеть ею сейчас, он встретил бы с ее стороны безоглядный, почти разнузданный порыв страсти, какого прежде с ней никогда не случалось. Какая-то часть ее хотела этого, другая — боялась. Но этому не суждено было случиться.

Должно быть, Джей решил, что руки у нее дрожат и постанывает она из-за боли. Вместо того чтобы осуществить ее фантазию, он помог ей сесть на плоский каменный уступ возле берега, быстро стянул майку через голову и начал растирать ее застывшие ступни хлопковой тканью, еще хранившей тепло его тела.

И даже это казалось Софи возбуждающим. Она бы не назвала Джея культуристом, но мускулы его рук и плеч перекатывались и бугрились под кожей, когда он растирал ее ступни. Забавно, что он изо всех сил старался спасти ее от переохлаждения, в то время как ее бросало в жар.

Джей сидел на корточках, склонившись над ее ступнями, но когда откинулся назад, она увидела рельефные мышцы его живота. Тело Джея оказалось еще более сильным и притягательным, чем она себе представляла. Софи размышляла над тем, почему бы это, когда заметила шрам. Длинный и неровный, он диагонально тянулся от ладони к предплечью.

— Это след от автокатастрофы, случившейся, когда ты гонял на «мустанге», — сказала она.

Он недоуменно взглянул на нее:

— Какой след?

— Ну, вот этот шрам у тебя на правой руке.

На самом деле тот шрам был на левой, тут же сообразила она. Просто, глядя на него, она, как в зеркале, спутала свою правую сторону с его. Но он безошибочно приложил руку именно к тому месту, где был шрам, и погладил пальцами старую рану, посмотрел на нее, потом опять на Софи, явно не понимая, о чем она толкует.

— Этот шрам появился в тюрьме. Охранник подошел ко мне с... — Софи увидела, как Джей невольно дернулся. Несомненно, от этого воспоминания он хотел бы раз и навсегда избавиться, но Софи не могла поверить в услышанное. —...с мачете, — закончил Джей.

— Нет, это была автокатастрофа, — настойчиво повторила она. — Твой старенький «мустанг» с откидным верхом, тот самый, который ты так любил, помнишь? Машина перевернулась, и ты порезался о разбитое стекло, когда вытаскивал меня с пассажирского места.

Он не мигая смотрел на нее, и постепенно в глазах его забрезжило воспоминание.

— Я помню эту аварию, но ты говоришь не о том шраме. — Он протянул другую руку, по которой змеился белый рубец. — Ты, наверное, имела в виду этот.

Софи смущенно молчала. Она имела в виду не этот шрам. Она знала все о травмах, которые он получил во время той аварии, помнила даже, сколько крови он тогда потерял и сколько швов ему наложили. Когда сделали рентген, выяснилось, что у него еще и перелом руки. Софи знала абсолютно все, потому что всегда считала себя виноватой в случившемся.

Они ссорились в машине, и он одерживал над ней очередную славную победу. Обладая мощной харизмой и страстной натурой, он побеждал в их спорах почти всегда. Но на сей раз Софи не стала дожидаться поражения и попыталась сравнять шансы. Она знала лишь один способ уравнять позицию на игровом поле со своим непобедимым мужем — пощекотать его. Теперь ей стыдно было в этом признаться, но тогда ее словно бес попутал. В результате знаменитый «мустанг» Джея разбился вдребезги, но никто из них, к счастью, серьезно не пострадал.