На Джейси внезапно навалилась печаль. Ей захотелось прижаться к Джейку, заставить его не покидать Корробори-спрингс, быть ей отцом, таким, каким она его всегда знала, но, разумеется, она не собиралась этого делать. Любые просьбы только осложнят и без того трудное для них обоих расставание. Да и потом, она всегда сможет навестить его на побережье. И они вместе будут любоваться морем.

— Как же тебе удалось связаться с Колли? — спросила она, ища спасения в самых обычных расспросах.

— Он заехал спросить, не нужно ли мне чего, — улыбаясь, ответил Джейк. — Старина Колли — надежный друг. Я и отвезти меня на север попрошу его.

Джейк говорил об отъезде с завидным упорством, и Джейси обнаружила, что с трудом выносит его слова. Она не любила разлук с тех пор, как десять лет назад рассталась с Йэном. Потом последовала смерть Пола — прощание навсегда, и она потеряла уверенность в том, что вообще может дойти в чем-либо до конца.

Он потянулся через стол и дотронулся до ее руки.

— Не тревожься, родная, — сказал он. — Все у тебя будет хорошо, и у меня тоже.

Джейси кивнула и, оставив пиво недопитым, пошла принять душ и переодеться. Когда она вернулась на кухню, Колли уже сидел там, и они с Джейком потягивали пиво.

Колли и без пива был какой-то странный. Мысль о полете свела желудок Джейси судорогой, но она понимала, что решение принято и протестовать бесполезно.

Она приготовила мужчинам легкий ужин, сама не в состоянии проглотить ни кусочка, и даже смогла улыбнуться отцу на прощанье. Джейк и Колли сели в грузовик, который Колли брал напрокат, и уехали.

Хотя было уже почти семь часов вечера, солнце по-прежнему сияло ярко. Джейси не стала убирать посуду, а пошла на конюшню. Когда-то там содержали до шести лошадей. Сейчас строение выглядело так, словно могло рухнуть в любой момент. Внутри пахло мышами, прелым сеном и пылью.

Джейси подумала о своей бабушке — Мэтти Тирнен. Хотя она никогда не видела ее, она была уверена, что эта женщина не одобрила бы нынешнего состояния своей собственности.

И тут же Джейси приняла решение заказать материалы, нанять рабочих и обновить конюшню. Настроение у нее немного поднялось. Если земля достанется ей, она должна будет заниматься ею как следует. Здесь снова будут лошади, и, возможно, она отведет несколько акров под пшеницу. Несмотря на засухи, зерновые сеют по всей Южной Австралии.

Джейси не хотелось уходить из конюшни, хотя в доме ее ждали дела. Она прикидывала, делала расчеты. Лестница, ведущая на чердак, выглядела надежной, и она решила подняться по ней, вспомнив, что наверху сложено кое-что из бабушкиных вещей.

Только когда она почти забралась наверх, пришли сладостно-горькие воспоминания и сокрушили ее.

Они с Йэном лежат на душистом сене, делятся мечтами и секретами. Джейка нет, он уехал, Йэн целует ее, сначала невинно, но потом юношеская страсть охватывает их, и они занимаются любовью. Хотя для Джейси это был первый раз, она получила немыслимое наслаждение, потому что Йэн был терпелив и нежен.

Джейси пришлось вцепиться в лестницу, отгоняя воспоминания, и когда самые тяжкие из них оставили ее, она преодолела последние ступеньки. В углу чердака она увидела покрытый паутиной чемодан, старый манекен и что-то похожее то ли на спинку кровати, то ли на ткацкий станок.

В чемодане она обнаружила платья и белье, превратившиеся в тряпки, чему помогли время и мыши. К разочарованию Джейси, она не нашла ни старых фотографий, ни писем или дневников.

Как было бы интересно узнать о бабушкиных мыслях, надеждах и мечтах, думала она, разглядывая ткацкий станок. Может, именно на нем она соткала прелестное, теперь уже выцветшее покрывало, которое так нравится Джейси, то, которое пришлось стирать дважды из-за пыли, поднятой овцами Йэна.