— Я вернусь к чаю, если смогу, — сказал он и вышел.

Джейка похоронили на следующий день на краю церковного кладбища, прямо у ограды. Сразу за ней до горизонта расстилался буш, дикий, необузданный, прекрасный.

Место выбрал Йэн, поняла Джейси, он считал, что Джейку понравился бы открывающийся отсюда простор. Ему никогда не нравились города, даже такие поселки, как Иоланда.

На службу пришли все местные жители, хотя Джейк и не был членом местной религиозной общины — он называл себя «неприсоединившимся». Были даже Шифлеты, они сидели на ближайшей к двери скамье. Брэм Маккалли вышел к гробу и произнес речь, его сменил Колли и несколько других мужчин.

В продолжение всей церемонии Джейси сидела неестественно прямо, с сухими глазами. Но когда заговорил Йэн — слова его были просты и не особенно поэтичны, — Джейси заплакала, потому что ей приоткрылись потаенные уголки души и сердца мужа.

Когда речи закончились, Колли, Йэн, Брэм и еще трое мужчин вынесли гроб из церкви и на веревках осторожно опустили его в могилу. В Нью-Йорке или Сиднее все происходило бы совсем по-другому, с большей пышностью, но здесь был буш. Тут люди живут на земле, лицом к лицу с реальностью, так же они встречаются с фактом смерти, не перепоручая связанные с ней заботы другим. Более того, за похоронами идут поминки — торжество, знаменующее только что закончившуюся жизнь.

Через четверть часа после того, как Йэн, Джейси и Крис вернулись домой, начали прибывать жители поселка и фермеры. С собой они несли запеканки, пироги и другое угощение.

Друзья Джейка заполнили дом, веранду и большую часть двора. Они ели, играли, подбрасывая в воздух монетки, и рассказывали друг другу о своем товарище. Джейси не могла говорить, но продержалась весь день, ходя между гостями и привечая их. Джейку это было бы приятно. И еще — он был бы тронут, узнав, сколько народа пришло почтить его память.

Тем не менее она испытала облегчение, когда день все же закончился. Гости сказали последние слова соболезнований, забрали пустые блюда и формы для выпечки и ушли.

— Может, ты приляжешь отдохнуть? — спросил Йэн, когда они с Джейси остались одни и прошли в спальню.

Он переодевался в рабочую одежду, потому что домашнюю работу приходится делать независимо ни от чего. Джейси стояла у окна, глядя на улицу, она обернулась на слова Йэна.

— Я не такая уж слабая, как ты думаешь, — сказала она с мягкой улыбкой. — Я всегда буду тосковать по Джейку, и сейчас я, кажется, все бы отдала, чтобы опять увидеть его, но я справлюсь с этим.

Йэн подошел к Джейси и положил руки ей на талию.

— Просто помни, что тебе не нужно справляться с этим в одиночку.

Он наклонился, поцеловал ее в шею, повернулся и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.

Джейси еще постояла у окна, закрыв глаза и думая о Джейке. В конце жизни ее отец получил то, что хотел: его дочь вышла замуж за человека, которого он для нее выбрал. И вместе они побыли, она и Джейк. И, может быть, умирая, Джейк Тирнен был счастлив.

Она расстегнула большие, обтянутые тканью пуговицы своего темно-синего платья из льна — единственной подходящей к такому случаю одежды, привезенной из Штатов, — выскользнула из него и аккуратно повесила в шкаф рядом с вещами Йэна.

Надев свои любимые и самые удобные джинсы, хлопчатобумажную блузку с открытым воротом и кроссовки, она вернулась в гостиную. Алиса наводила там порядок, и Джейси стала помогать ей, хотя постоянно отрывалась, чтобы посмотреть в окно, где постепенно сгущались сумерки.

— Вам не обязательно заниматься этим, миссис Ярбро, — запротестовала Алиса. Она взяла Джейси за руку повыше локтя и мягко, сочувственно сжала ее.