И что за человек Влад?! Нельзя без нужды вламываться в чужой дом раньше девяти. Ах да! Он решил, что дом не чужой. Я сама дала ему понять. Зачем? Не знала, что делаю. Вышло еще хуже. Теперь он может навсегда стать чужим. Прощайте, мечты о хорошей семье!

Мне стало жаль своих красивых фантазий. Но с другой стороны, на то они и фантазии, чтобы не воплотиться. А ну-ка посмотрим, что там у нас на самом деле.

А что? В соседней комнате — Глеб Мажаров, претендующий на квартиру моего брата. Вчера из разговора за ужином я поняла, что в Москве ему остановиться совсем негде. Родители живут в подмосковном Пущине — восемьдесят километров от Кольцевой дороги. Друзья? Но к ним не напросишься на неопределенный срок. Снять? В крайнем случае, если ничего другого не подвернется. И тут я вспомнила про нашу дачу. Пожалуй, за постой можно попросить его выполнить какие-нибудь нехитрые поручения. Мама испереживалась, что в этом году мы выбились из привычного графика. Пусть он сделает что-нибудь, хотя бы траву скосит на участке… Дача у нас в пяти минутах езды от Красногорска. Оттуда ему удобно будет ездить на работу на «Сокол». Вчера я, сама не зная зачем, спросила, где находится их компания.

Сейчас предложу Глебу этот вариант и, если он согласится, сама отвезу его на дачу.

Потом надо поехать к маме. Журналы не забыть. Про Влада пока промолчим — еще неизвестно, как он поведет себя. Будем надеяться, что адекватно. Поймет, что случай с Глебом — недоразумение. И еще, пусть запомнит на всю жизнь: что бы ни случилось, я оправдываться не стану! Лучше ведь сразу все понять друг про друга.

Еще немного порассуждав и подумав, я вышла из комнаты и приступила к привычным утренним процедурам.

Завтракали кофе и бутербродами с икрой. Глеб сказал, подарок из Новотрубинска.

— Кому же он предназначался? — Я весело кусала толсто намазанный бутерброд.

— Да никому конкретно. Оттуда все везут икру из-за дешевизны. Кроме икры, хорошего в тех краях немного.

— А вы-то что там целый год делали?

— Работал. Вряд ли вам интересны подробности.

— Нет, почему же.

Оказывается, в Новотрубинске Глеб апробировал установку собственного изобретения. Назначение установки — ликвидация химического оружия.

Представляете? Сначала вся страна любой ценой обеспечивала высокий уровень обороноспособности, а теперь мы из кожи вон лезем, чтобы только этот уровень пониже стал.

Целый год Глеб занимался принципиальной разработкой деструктивного приспособления у себя в конторе в Москве, потом в Новотрубинске доводил эту хитрую вещицу до ума. Когда все получилось, то есть химическое оружие стало грудой металлолома, Глеб со товарищи был удостоен всякого рода поощрений. В том числе материальных.

Победитель химического оружия вернулся в Москву и оказался у запертых дверей родной квартиры. Она принадлежала его дедушке, и в ней Глеб провел первые годы жизни. Завершив образование, родители отбыли работать по распределению в подмосковное Пущино и прихватили с собой ребенка.

— Теперь опять придется в Пущине поселиться! Как в годы золотые…

— Можете у нас на даче пожить, — предложила я. — Условия хорошие и от Москвы близко. Мы хотя и невольно, но причастны к вашим скитаниям…

— Нет уж, спасибо. Я и без того вам столько неудобств причинил!

— Так вышло. Вы-то при чем?

— Да… Но ваш знакомый, наверное, по-другому считает.