На обещанном перекрестке взъерошенная Вера выглянула из такси и замахала обеими руками. Игорь послушно уселся в машину.

«Интересно, за чей счет мы едем?» — язвительно подумал кто-то в голове Игоря, — «Хорошо устроился, разъезжаешь с любимой барышней на тачках, и все за деньги её мужа…»

— У меня такое чувство, будто голос этого переодетого клоуна я откуда-то знаю… — переключила мысли Игоря на другой лад Вера, — Или мне кажется просто…

— Но голос ведь явно был изменен, — вспомнил Игорь и тут же совершил непростительное, — Знаешь, там ведь все не так гладко с этими грабителями… Знаешь, на чьей машине они уехали?

Нет, нет. Игорь рассказывал то, о чем должен был молчать, вовсе не из желания похвастаться своей осведомленностью. И даже не в качестве попытки еще крепче привлечь внимание Веры к собственной персоне. Просто он понял вдруг, что испытывает непреодолимую потребность посвящать Веру во все, происходящее с ним.

— Раз Палюрич не хочет, чтоб мы об этом думали, лучше нам это действительно забыть, — после секундного раздумья выдала Вера, — Без комментариев.

Игорь слегка удивился столь не типичному для женщины ответу и даже мысленно упрекнул себя за излишнюю болтливость. Так недолго было и дураком показаться.

— Рядом с тобой я делаюсь лучше, — вдруг рассмеялась Вера, — И хочется нарушить все запреты, да раскрутить это дело с машиной Александры… и не могу себе позволить. Я ведь теперь не просто так, я ведь теперь с тобой, значит должна быть хорошей. Не копаться в том, что просили не трогать…

— Ну хоть какая-то от меня есть польза, — Игорь осторожно дотронулся до Вериной руки и та доверчиво окунулась в его ладонь. Так, будто только ждала такого приглашения, — Кстати, это важно. Выходит, мы вместе, чтобы делать друг друга лучше. Совершенствоваться просто так — не интересно. Абы для кого — не хочется. А вот когда встречаешь того самого человека, с которым хочешь быть рядом, и при этом важно, чтобы рядом с этим человеком был только кто-то очень хороший… Тогда в самосовершенствовании появляется смысл. Ты — мой смысл.

Вера ничего не ответила. Только легко пробежалась холодком пальцев по руке Игоря.

Дальше все происходило, будто по нарочно подстроенному сценарию. Ни от Игоря, ни от Веры больше ничего уже не зависело.

Жэка негодовал, Жэка канючил и обещал обязательно устроить в больнице бунт. Дело в том, что ныне Евгений чувствовал себя превосходно и страшно не хотел оставаться ночевать в этом «угнетенном месте». «Я нужен здесь врачам для количества! Держат, чтоб демонстрировать вышестоящим заполненность отделения!» Никакие доводы рассудка Жэка не принимал, и всё ныл и ныл о вселенской несправедливости. Возможно, его и отпустили бы домой, но Жэкина мама, услышавшая, что сыну неплохо было пройти хотя бы минимальный курс лечения, уговорила врачей ни под каким предлогом не выпускать Евгения.

— Ладно, не грусти, ты и здесь дурдом устроишь. Что тебе завтра принести?

После долго перечня всевозможных невозможностей, Жэка попросил, наконец, нечто реальное. Попросил он привезти плеер, который лежал у него дома на холодильнике. И заодно просил навести в комнате порядок. Потому как накануне Жэка ведь не знал, что в больницу попадет. Поэтому ни бутылки, ни окурки с пола и дивана не убирал. «А матушка, не ровен час, решит заглянуть, чтоб сыну бельишко свежее притащить, да в обморок свалится от увиденного.»

Игорь молча кивал в ответ на просьбы. Покраснел густо, когда Жэка ключ от своей коммуналки ему протянул. Уж слишком все один к одному складывалось. Даже нарочито как-то… Вера то ли искусно сделала вид, толи и вправду не придала появлению ключа никакого значения.