– Может, если не отвечать, он уйдет, – шепчу я.

Джейми издает раздраженный звук.

– Весли! Открой!

До спальни доносится приглушенный вопль Блейка, и лицо Джейми еще больше мрачнеет.

– Ну же, бро, это срочно!

У меня напрягаются плечи. Вот черт. Неужели выплыла правда о моей сексуальной ориентации? Такой была почему-то моя первая мысль. Эгоистично, да? Как будто прессе Торонто больше нечем заняться, кроме как извещать, с кем спит Райан Весли. Но все равно, это самый главный мой страх. То, что мой триумфальный первый сезон окажется омрачен – или, еще хуже, забыт, – потому что история о гомосексуальном спортсмене намного сочней.

– Вдруг что-то важное, – говорю я Джейми, пытаясь передать взглядом, насколько меня огорчило вторжение Блейка.

Натянув пару треников, я иду открывать. Блейк вваливается в квартиру, на нем тренировочные штаны и серая майка, демонстрирующая его огромные бицепсы.

– Слава яйцам, – стонет он. – У тебя есть кофе? Я умираю!

Разинув рот, я смотрю, как он заруливает на кухню и, будто у себя дома, начинает распахивать шкафчики. Серьезно? Он чуть не выломал дверь ради кофе? Мне приходится прикусить язык, чтобы удержаться и не напомнить ему, что в Торонто сотни фастфудов «Тим Хортонс» (канадская сеть закусочных, известная своим кофе и пончиками – прим. пер.), два из которых в радиусе трех кварталов от нас.

– Как удачно, что мы соседи, да? – Блейк хватает из шкафчика кружку и, переместившись на другой конец стойки, запускает кофе-машину.

Удачно? Да я в десяти секундах от умышленного убийства. Вот только я знаю, что его туша не влезет в мусоропровод.

Когда я замечаю, что за кружку он взял, у меня обрывается сердце. Это кружка из пары со словом «Его», которые подарила нам Синди Каннинг. Говоря откровенно, это был самый трогательный подарок из всех, что я получал. Мне хочется с криком «Моя!» выхватить свою любимую кружку из его огромной руки. Может, даже пописать на нее, чтобы пометить свою территорию. Но Блейк уже налил туда кофе, и подносит кружку ко рту.

Облокотившись о стойку, он делает глоток обжигающей жидкости, потом довольно вздыхает.

– Спасибо, чувак. Я не могу функционировать без своего утреннего витамина С.

Он благодарит меня, словно я любезно пригласил его на чашечку кофе. Чего я не делал.

В коридоре раздаются шаги, а потом на кухне появляется Джейми. Он тоже надел пару треников и в придачу рубашку. Рубашка расстегнута и обнажает кубики его пресса и гладкую, золотистую кожу.

– Доброе утро, – бормочет он, не смотря на меня.

– Черт, я разбудил тебя, да? – Блейк, похоже, искренне сожалеет. – Мне надо запретить стучать в двери. – Он поднимает свою массивную руку. – Эти лапы не умеют быть нежными.

– Ничего, мне все равно надо было вставать. – Джейми наливает себе чашку кофе, потом через плечо оглядывается на меня. – Чем займешься сегодня?

Я знаю, он пытается изображать вежливого соседа, но боль в его взгляде убивает меня. Хочется открыть рот и объявить: «Проведу весь день под твоим обнаженным телом – вот, чем я сегодня займусь!» – и плевать, как отреагирует Блейк. Но я держу рот на замке. Мы с Джейми приложили столько усилий, чтобы сохранить наши отношения в тайне. Можем еще несколько месяцев потерпеть.

– Не знаю пока, – отвечаю я осторожно.

Блейк сразу встревает:

– У нас сегодня благотворительный вечер, забыл? Шампанское и модели. Чую, ночь будет жаркой. Ты ведь идешь?

Я качаю головой.

– На этот раз меня в списке нет. PR-департамент попросил появиться только игроков-ветеранов.

– Черт, они считают меня ветераном? Это ж всего лишь мой третий сезон, – протестует Блейк.