На меня обрушивается разочарование. А я-то надеялся, что сегодня его отпустят домой… Одно хорошо: Фрэнк теперь не сможет уговорить меня полететь вечером в Тампу. Пока Джейми в больнице, мой единственный пункт назначения – его палата.

– Тренировка только что кончилась. Я сейчас еду в больницу.

– Джейми сказал, ты собираешься пропустить завтрашнюю игру. – Я слышу в ее голосе беспокойство.

– Да. И следующую, и может, еще одну после нее. – К черту Фрэнка и его чушь.

– Райан…

– Пока Джейми на все сто процентов не будет здоров, я не сяду ни в один самолет, – заявляю я твердо.

– Райан. – Ее тон не менее тверд.

– Мам, – передразниваю ее я, а потом мой голос смягчается. – Кроме меня, у него здесь никого нет. С ним некому посидеть, пока я не дома, и я отказываюсь оставлять его одного. По крайней мере, до тех пор, пока не пойму, что он окончательно выздоровел.

Синди вздыхает.

– Ладно. Только давай не будем принимать поспешных решений, пока Джейми не выпишут.

Включив поворотник, я поворачиваю направо, к выезду на шоссе. Сейчас еще рано, и пробок быть не должно.

– Я позвоню, как только станет понятно, когда его отпустят домой.

– Спасибо, дорогой. Когда увидишься с Джейми, передай, что у него теперь есть племянница. Лилак родилась около часа назад. Девять фунтов, две унции.

– Вау. Мои поздравления, бабушка! Но… Лилак?

– Тэмми накачали медикаментами.

– О. И… Синди? Спасибо за то, что вы сказали вчера.

– А что я сказала? – невинно спрашивает она.

– Ту мантру, – напоминаю я. – Все будет хорошо. Вчера я произнес ее три миллиона раз, и мне и впрямь полегчало.

Из колонок выскакивает смешок.

– А. Да я просто придумала эту хрень на ходу, потому что она была нужна тебе, дорогой.

Мне хочется истерически расхохотаться. И кстати, мама Джейми правда сказала сейчас слово «хрень»? Эта женщина никогда не ругается.

– И все-таки она помогла. Думаю, вы спасли меня от нервного срыва.

– Я рада. А теперь выключай телефон, он отвлекает тебя от дороги. Позаботься о нашем мальчике. Я люблю тебя.

– И я вас люблю.

Я отключаюсь и благодарю небеса за то, что в моей жизни есть Синди Каннинг и весь ее клан. Потом еду в больницу – заботиться о нашем мальчике.

Меня оставляют в больнице еще на день, чтобы повторно сделать анализы. У меня брали кровь столько раз, что мне приснились вампиры в медицинских халатах.

Так что пришлось провести в больнице еще одну ночь. Пока я пытался поспать, ко мне каждый час приходили измерить температуру. Теперь у меня сухой трубный кашель, из-за которого не выходит заснуть, даже когда медсестры не тревожат меня.

Одно хорошо: я уговорил Веса переночевать дома. Из-за того, что я еще торчу здесь, он непонятно ради чего пропустит сегодняшнюю игру. Как же хочется выйти из этой палаты.

– Привет, красавец!

На часах десять утра. Вес выглядит отдохнувшим и свежим, как роза. В то время, как я превратился в заросшего щетиной страшилу, у которого воняют подмышки. Что ж, хотя бы одному их нас хорошо.

– Я принес тебе круассан с шоколадом и двойной капучино. – Чмокнув меня в висок, он плюхается на стул. – И хорошие новости. Часа через два тебя выпишут.

– Здорово, – говорю я, пытаясь в это поверить. – Спасибо. – Я начинаю пить, но мой желудок сразу сжимается. Блядь. Я ставлю стаканчик на тумбочку. Если меня мутит даже от кофе… тогда просто выведите меня на улицу и пристрелите.

Его улыбка гаснет.

– Что такое? Что мне сделать, скажи?

Я уже устал от того, что надо мной все хлопочут.