- Мы и стараемся понять. Но как же можно понять что-либо, не работая? У нас работа, собственно, и выстроена по трем основным линиям: изучение физической природы, феноменологическое описание и воспроизведение этих явлений... Ну и еще мы изучаем спонтанные случаи, - пояснил седой румяный телепат.

А элегантный парень, уставив на Володю свои темные стекла в зебровой оправе, небрежно проговорил:

- И вообще это не совсем верно, что, не познав природу явления, ничего не добьешься. В истории науки и техники сколько угодно случаев, когда практика далеко обгоняла теорию. Возьмем хотя бы линии тропосферной телесвязи. С ними лет десять-пятнадцать назад создалось идентичное положение: неизвестно было, что это такое, и эксперименты далеко не всегда удавалось повторить. Так вот: природа этого явления и сейчас полностью не изучена, а линии давно работают, тем не менее.

Я не знаю - возможно, я не увлечен всерьез микробиологией (или работой именно в этой лаборатории), а только уговариваю себя, что все в порядке и что я на своем месте. Я не удивился бы, если б оказалось, что так оно и есть: я же ленивый, я легкомысленный и вполне могу сидеть там лишь потому, что ничего другого не нашел да и не знаю, чего, собственно, искать. Ведь вот, как случилась со мной эта история, так я и вовсе к работе охладел. А это же не катастрофа, не горе какое, чтобы работа на ум не шла, - наоборот, история интереснейшая, и если б я был настоящим ученым, то и в лаборатории работал бы нормально, и парапсихологией всерьез бы занялся.

Соображение это я записываю именно в этом месте потому, что отчетливо помню, как завидовал телепатам, когда слушал их. Они меня потрясали, конечно, уже терминами: проскопия, психокинез, постгипнотическая амнезия, телепатема и поразительными фактами, которые здорово смахивали на страшные или забавные сказки, но подтверждались документами и свидетельскими показаниями. Но дело было не в этом все же. А в том, что я чувствовал, как они увлечены, как крепко держатся вместе - и эти трое, и другие, - как они готовы тратить на это дело все свободное время, оставаться без отпусков, без развлечений, выслушивать насмешки, попреки в шарлатанстве.

Вы спросите: как же я при этом мог думать о каких-то пакостях в отместку рыженькому? Я и сам удивляюсь, но говорю честно - мог! И думал! Возможно, как раз из зависти...

Телепаты заявили, что им пора, и начали прощаться. Обменялись мы телефонами, все как положено. Взял я и телефон этого рыженького, Сергея Новикова. А сам все думал: ну что бы такое сделать? И такое у меня было чувство, что сделать я сейчас могу все, что захочется. Остается выяснить: чего же мне хочется?

Пока я вот так стоял - "с идиотски глубокомысленным видом", как определил потом Володя, - раздался звонок, нервный, длинный, прерывистый. Чувствовалось, что по ту сторону двери кто-то подпрыгивает от нетерпения. Я уж сразу понял, что это Славка. Так оно и оказалось. Только с ним была еще и Галя. Он ее догнал внизу и даже сначала обогнал с разлету, а потом чуть не за руку тащил к лифту.

Славка всю эту встречу сам же и организовал, но на свою беду забыл, что в этот день получасом позже он идет с Вероникой в кино. А с Вероникой, как известно, шутки плохи; поэтому Славка, нестерпимо страдая, отсидел в кино весь сеанс, честь честью проводил Веронику домой, а оттуда уж летел сломя голову и такси, как назло, не поймал.

Славка прямо взвыл, когда понял, что опоздал, и ничего уже не будет, и такой сенсационный разговор прошел без него! На него глядеть было больно, да и Галя огорчилась - ее задержали на собрании. Но я не стану утверждать, что начал действовать только из жалости к опоздавшим: я ведь еще раньше задумал выдать гостям сувенирчик на прощание.

И вот все с изумлением увидели, что Барс, грозно распушившись и припадая к полу, движется на рыженького Сергея, а тот позеленел от страха и даже икает.

- Мама! - пропищал вдруг рыженький.

Барс гнусаво ответил: "Мам-ма!", но продолжал хищно ползти к рыженькому и загнал его в угол между тахтой и книжной полкой.