И сама поэзия?

И что же есть не самообман? Л.-- не самообман.

Новые лица. С нами Марья Васильевна 45, заместительница Аксюши.

От неопределенного страха молятся Михаилу Архангелу; чтобы вещь нашлась потерянная или человек пришел из разлучения -- Ивану Воину; от избавления от уныния -- Пресвятую Богородицу просят. Это все знает Марья Васильевна и ничего не боится на свете.

Узнав о пропаже фотоаппарата, она помолилась Ивану Воину, и я сейчас же нашел фотоаппарат в секретере, где хранился запасной чай. Итак, на всякий жизненный случай у М. В. есть свой святой; прямо к Богу она не всегда смеет обращаться, но у святого попросить всегда можно.

Не ошибиться бы Л., бедной, как ошиблась она в Аксюше!

Там, где всякий человек ограничивается и является как бы замурованным в иную матерьяльную среду, от которой нельзя спрашивать ничего человеческого, у Л. вовсе нет никакого ограничения. Без всякого эгоистического налета в человеческой сущности она как бы разреживается и расходится постепенно "на нет"...

Как человека обычного, я ее знаю только в ее ревности, да еще во второй половине ночи, когда разоспится. Еще она бывает человеком, когда ссорится с матерью. Но даже и эти мелочи надо принять с оговоркой, что все это происходит где-то на поверхности.

Единственная женщина, с которой я могу сравнить Л., это Маша (Марья Моревна моего детства).

Больную Л. привел в лес, расстелил зипун, усадил ее и рассказал, наконец,содержание "Падуна" 46. Так я, создав из материалов "Падуна" "Неодетую весну", завоевав Л., вернулся к своей теме. Буду Л. посвящать ежедневно в свою работу, и вот увидим, возможно ли, при наличии любви ее соавторство. Верю, очень верю, что так будет.

Так, беседуя о "Падуне", мы уговорились о том, что искусство есть форма любви и в любви человеку можно и нужно трудиться, что любви человеческой не бывает без труда и страдания. Но форма любви -- искусство зависит исключительно от таланта (Дух веет, где хочет). Вот отчего истинное творчество сопровождается чувством свободы и радости.

Л. внезапно выздоровела, и тем открылось, что болезнь ее от переутомления в городе: то зарывается в работе, то ленится. Это я знаю: такая работа с перекатами происходит от лени. Но, как бы там ни было, Л. работать может во всех отношениях, и я напрасно боялся.

В этот приезд Л. показала, как она может обойтись без прислуги. Я понял происхождение ее комически приказательного тона в отношении нас: это происходит из того, что она больше всех делает и как-то чисто по-матерински печется о своих. Понял еще я, что Л. богата душой, что полюбить ее и уйти от нее никому невозможно.

Личное и общее

Всякий закон вплоть до законов природы есть сила зла, потому что в существе мира никаких законов нет. Всякий закон при свете родственного внимания исчезает, и на место его появляются скрытые им личности, творящие незаконно-священную жизнь.

Итак, друзья мои, есть жизнь вне законов, и о ней мы будем говорить.

Бог есть Существо лицеродящее и противузаконное.

Вспоминаю весь героический путь Л. при достижении своей любви -- все теперь кажется как путь восхождения на гору. Однако любовь к матери и к А. В.-- тоже любовь, но только издали: жизнь вместе с "любимыми" -- томление, унижение, скука. Так что повседневная близость -- вот корректив любви. Напротив, в любви по влечению язвы исчезают незаметно для любящего: когда любишь, то все хорошо в любимом. Когда же любишь только издали, то язвы вблизи преодолеваются особым самовоспитанием.

Разрешение проблемы любви состоит в том, чтобы любовь-добродетель поставить на корень любви по влечению и признать эту последнюю настоящей, святой любовью.

Так что корень любви -- есть любовь естественная (но влечению), а дальше нарастают листики, получающие для всего растения питание от Света.