- Нет в среднем это все-таки полтора два сантиметра. Но не расслабляйтесь. Это очень и очень много. Помножьте два сантиметра на площадь океанов и получите гигантские цифры. Наш ледокол уже просто курсирует вдоль линии отколовшихся льдов. И это там где раньше его две ядерных установки еле справлялись с толщиной панциря. Так что проблемы у нашей планеты нешуточные.

   - Какие еще несчастья могут случится?

   Голос в наушниках усмехнулся и сказал:

   - Да любые. Начиная от приливной волны, метров в пять высотой. Или Цунами. Землетрясений. И конечно экологические катастрофы. Сейчас в Сосновом Бору, к примеру, идет уже практически под водой консервация реакторов. Это просто жутко. Там уже есть потери. И спаси нас господь, если у пацанят, что там превращаются в героев, не получится этот подвиг. Солнечная радиация нам покажется легким ультрафиолетом...

   Алина сняла наушники и вслушалась в крики на улице. Вой сирены напомнил ей о том что надо закрывать окна, несмотря на духоту. Но теперь поздно, с улицы наверняка заметят движение стекол.

   Осторожно Алина приблизилась к окну и выглянула. Над трупом молодого человека склонился солдат в оранжевом берете и щупал пульс в надежде, что паренек еще жив. Разочарованно поднявшись он отрицательно покачал головой и из оранжевого внедорожника перекрывая вой сирены раздался голос усиленный мегафоном:

   - Ну, что теперь? Поехали! Тут еще живых много, что бы мертвых вывозить.

   Солдат подскочил к открытым дверцам и исчез внутри. Автомобиль тронулся и сирена надрываясь понеслась по дворам пугая голубей и так быстро одичавших кошек.

   Алина подошла к зеркалу и посмотрела на себя. Она тоже одичала. И это, не смотря на то что, блюдет себя в чистоте. Дикость появилась в глазах и движениях. Всего неделя в "чумном" городе превратили ее из интеллигентной девушки - студентки третьего курса факультета палеонтологии государственного горно-инженерного университета, в такого же безумца что наводнили город Петра. Она удивилась теням под глазами и необычной для нее худобы лица. Ярко проявились скулы и подбородок стал казалось острым. Только нежные губы были прежними, лишь слегка обветренными. Сама не понимая что, делает Алина взяла со столика губную помаду. Скоро ее нежные губы засветились яркой призывностью на усталом и изможденном лице.

   Почему она не ушла? Почему не позволила солдатам вывезти ее из уже брошенного всеми нормальными людьми города? Ответ прост. Она не хотела уезжать. Просто не хотела и все. Кстати это не новость. Многие жители Санкт-Петербурга принципиально не покидали свой город даже на летнее время. Так что Алина не была таким уж исключением. Да и общая нервозность больших скоплений людей ее совсем не прельщала. Ей не хотелось толкаться в лагерях за гуманитарной помощью. Спать вместе с пятью шестью людьми в двух-трех местной палатке. Постоянно опасаться, что тебя ненароком забудут разбудить на утреннюю раздачу пищи. Или еще хуже брести в неизвестном направлении только для того, чтобы везде встречать ненависть местных жителей, которых уже и грабили и убивали обезумевшие люди, страдающие от голода и холода. Нет, она уж лучше в своем городе. В своей квартире. В своей кровати. Тут даже, наверное, умирать будет приятней, если придется.

   В то, что вода дойдет до ее третьего этажа, Алина не верила, но на всякий случай приготовилась и к такому. Рядом с кроватью лежала развернутая резиновая лодка с прикрепленным к ниппелю баллоном с газом. Достаточно повернуть краник и деление надуется. Потом еще три отсека и она будет готова. Это замечательное плавсредство оставил ей один из ее последних парней. Уж очень тот любил рыбалку. А когда они разбегались он таки великодушно подарил надувную лодку Алине. Она хотела ее, если не выбросить то, кому-нибудь переподарить, но теперь была счастлива, что не сделала столь опрометчивого поступка.