— Одна вещь. Этот мальчик Рэйнс упоминал мое имя?

— Нет. Это была просто догадка.

— Никогда не любил газетчиков. Жизнь посвятил тому, чтобы мое имя не попало в газеты. Каждый раз, когда открываешь газету, оттуда тебе ухмыляются одни и те же дурацкие рожи. Так что никогда ни с кем из них не встречался. Зачем вы пришли ко мне с этим?

— Мне показалось, что это хорошая идея. И кто-то сказал мне, что вы не… бессердечны.

— Да? Может, и так… Одна треть ему, одна треть вам, одну треть Мэри Кэйл и ее мужу? Мило. Но вам это не понравилось? Я знаю, что вы мне рассказываете в точности так, как было, потому что все это очень похоже на Кори. Чего вы хотите?

— Мне нравится Мэри. Мне не нравится Рэйнс, мне не нравится Хаас.

— Мне нет необходимости любить людей, которые делают для меня деньги. Так вы просто бродите по свету и делаете добро?

— Назовите это так.

— Вы могли бы получить хорошую прибыль. Они с удовольствием взяли бы вас в долю. Мэри, во всяком случае. Славная девочка. Много лет не видел ее. Это все деньги, что у вас есть?

— Да, сэр.

— Смешно, что вы хотите рискнуть ими, вложив во что-то, в чем вы ничего не смыслите.

— Деньги не очень важны для меня. Когда были важны, у меня их не было. И я прекрасно без них обходился.

— У меня куча денег, сынок. Если бы было двадцать таких, как я, то — хорошо. Я могу швырять их во все стороны, но вряд ли сумею растратить их до конца. Но и я не сорю ими. Я очень люблю их копить.

— Я представляю себе, что такое возможно.

— Ты мне нравишься. Ты ни капельки не боишься потерять эти проклятые деньги. Большинство людей, которые сюда приходят, трясутся, словно я могу их укусить. Он хотел одну треть? Уже второй раз он хитрит с этим проектом. Похоже, Кори становится ужасно жадным.

— Мне тоже так показалось.

— Я собираюсь нарушить правила. Я обычно не рассказываю людям о своих планах. Потом, если что-то не получается, мне не надо ничего объяснять. Но тебе я скажу пару вещей. Это останется между нами. Я не стал бы ничего говорить, если бы думал, что ты не умеешь молчать. Во-первых, вложи деньги в этот проект. Меня он больше не интересует. Во-вторых, у тебя не будет причин для беспокойства. Я поговорю с Кори. Если же проблемы все же возникнут, приезжай ко мне, и я научу тебя, как с ними справиться.

— Спасибо, мистер Эльмар.

— И последнее. Можешь немного поразмышлять об этом. Я мило и любезно поговорю с Кори Хаасом. Думаю, еще лет пять я протяну. Он тоже протянет, если не покончит с собой. Скажем, лет через пять, быстрее, чем это могло бы случиться, Кори Хаас будет ходить по улицам со старой тощей задницей, торчащей из драных штанов, и гадать, что же, черт побери, с ним произошло. Он попытался обмануть меня второй раз, а мне не следовало прощать его в первый.

Говоря это, Пурди Эльмар повернулся и посмотрел прямо на Майка. Выцветшие голубые глаза были похожи на кусочки зимнего неба, он улыбался ледянящей улыбкой барракуды. В течение очень кратких мгновений Хаас был осужден, приговорен и наказан.

— Думаю, вы знаете, почему я не благодарю вас, — усмехнулся Майк.

— Знаю?

— Вы пошли мне навстречу отчасти потому, что в самом деле оказались порядочным человеком, мистер Эльмар. Но ведь еще и потому, что поняли — так безопаснее. Потому что теперь я буду молчать. В противном случае я мог бы оказаться настолько безумным, что обратился бы в прессу.

— Знаете, мы тут иногда встречаемся, чтобы поиграть в покер.

— Я не настолько безрассуден и не настолько везуч, мистер Эльмар.

Старик хлопнул себя по бедру и испустил дикий визгливый смешок.