— Хватит.

— А че, я!

— Иди, вон книжку свою читай;

— Надоела. Телик бы глянуть. Мальчишки на материке каждый день смотрят.

Жена Федора, морща лоб, выбирала карту. Старики играли лучше, успевая обсудить новости, услышанные по радио.

— Пап, мы завтра на рыбалку собираемся съездить, — сообщила Ольга, — и Славку с собой возьмем.

— Езжайте, — не отрываясь от карт, согласился Федор.

— В какое место лучше?

— Если ветра не будет, попробуйте в северной бухточке, где я в прошлом году нерпу убил. Помнишь?

— Помню.

— Ну вот, туда и двигайте. Там сейчас скумбрия должна хорошо браться.

— Славку, может, дома оставите, — предложила Мария Григорьевна.

— Не, я поеду, — заблажил тот, — надоело возле коз болтаться…

Никто из них не думал, что пистолет, спрятанный в сарае, понадобится очень скоро. Это был последний мирный вечер на острове.

Глава 4

Руслаков шел быстро, почти бежал. Небольшой, плотно сбитый, он уверенно находил дорогу среди россыпи камней. Бородин, его тесть, за ним не поспевал.

— Игорь, постой!

— Давай, давай, — отозвался Руслаков, — немного осталось.

У темного квадратного лаза, уходящего вниз, остановился. Подождал Бородина. Грузный, вспотевший тесть тяжело переводил дыхание. Вдвоем осмотрели края лаза. На камне было трудно рассмотреть какие-либо следы.

— Кто сюда полезет? — пробормотал Руслаков. — Этот ход в десяти шагах хрен заметишь.

Он очень хотел, чтобы так было на самом деле. У смотрителя маяка своих забот полно, а других людей на острове не бывает. В прошлом году за целый месяц ни одного корабля не видели. Но следы нашлись. Руслаков и Бородин обнаружили их внизу, там, куда не попадал дождь. Отпечатки двух пар резиновых сапог тянулись в глубину лаза. И весь деревянный хлам, которым Руслаков забрасывал тело убитого им человека, лежал совсем по-другому. Бородин ахал и мотал головой.

— Надо было сразу в воду!

— Сейчас легко рассуждать. До берега отсюда почти километр, и руку мне этот гад сломал. Сам-то ты чего тогда торопился?

— Ладно, давай укладывать.

Они замотали тело в принесенный с собой кусок брезента, прикрутили к толстому шесту и потащили к выходу. Когда поднимали по металлическому трапу, из-под брезента потекло на толкавшего снизу Руслакова. Он отвернул шест в сторону.

— Мать его!

По расселинам, избегая открытых мест, принесли труп к берегу и, привязав мешок со щебенкой, швырнули с обрыва в кипящий водоворот прибоя.

На этот раз их было четверо. Слишком большая компания, но так уж получилось. Брали с собой только Вадима, у него имелась машина, без которой не обойтись. С их ношей на самолет не полезешь, а поезда к побережью не ходят. Кроме того, Вадим обещал выложить половину суммы за катер, который вместе с мотором тянул не меньше пятидесяти тысяч.

Швед появился в последний момент за рулем Вадимовой «Нивы». Что-то менять было уже поздно, и сразу перевес со стороны Руслакова и его тестя Бородина перешел к Вадиму и его приятелю Толе Шведу. Откуда такая кличка — непонятно. Поджарый, как гончак, свитый из жил и сухих мышц, он двигался быстро и бесшумно, с готовностью улыбаясь бугристым, в оспинах и морщинах лицом.