|
Иначе откуда Сепо узнало, что им стоит похитить и допросить Йонаса Нордберга, моего друга, который, как выяснилось, знал, где прячут второго Гатри? Также очевидно, что мы не можем позвонить в Кито из автомата, поскольку нам неизвестны технические возможности врага, наверняка немалые, иначе авантисты не отважились бы на облаву. Вдруг наш разговор подслушают и запишут? Что касается моею двойника, он полностью осведомлен о деятельности «Файербола» на территории Северной Америки до момента своего возвращения. Разумеется, многое изменилось, но сохранились следы, пройти по которым не составит для Сепо труда. Потому я предпочитаю не обращаться к нашим людям в правительстве и не полагаюсь на сведения, которые мне о них сообщают, ибо не хочу угодить в лапы тайной полиции.
«Каких людей он имеет в виду?» – подумала Кира. Гатри видел, как пришли к власти авантисты, заранее подготовился, да и потом, без сомнения, не прекращал действовать. Может, ему удалось запустить «кротов» в правительственные компьютерные программы? Возможно, государственный мозг отчасти является мозгом Энсона Гатри. Насколько быстро его двойник сообразит, что происходит на самом деле? И не получится ли так, что против шефа применят созданное им самим оружие? – Перво-наперво следует решить, как быть с тобой. – Линзы развернулись к Ли. – Если копы всерьез заинтересуются Робертом Ли и начнут ковыряться в его досье, мне бы не хотелось, чтобы они вышли на Тахира. Это будет медвежья услуга; вдобавок, под угрозой окажется все движение сопротивления. – Знаю, – ответил Ли. – Я кое-что придумал. – Он взял рюкзачок, с которым пришел в кофейню мамаши Лакшми, и вынул оттуда флакон со шприцем. – Вот. – С его лица начисто исчез румянец. – Лесмонил. – Что это такое? – спросила Кира, проглотив подкативший к горлу ком. Ее прошиб холодный пот. – Синтетический наркотик, – отозвался Ли, уставившись взглядом в стену. – Им редко пользуются, – прибавил он с запинкой. – И не только потому, что его трудно достать и запрещено принимать. Сразу после дозы впадаешь в экстаз, но стоит немного перестараться – и получи амнезию. Теряешь память, как если бы изрядно наклюкался, но там она возвращается, а тут потеря полная. – Ли хрипло рассмеялся. – Забавно, когда не можешь вспомнить, что было вчера, верно? Лесмонил полностью уничтожает память, вот почему он под запретом, даже для психомедиков. – Кроме тех, которые состоят на государственной службе и работают в исправительных центрах, – докончил Гатри. – Да, – безжизненным голосом согласился Ли. – До меня доходили слухи о подобных вещах. На черном рынке его покупают ради удовольствия, ведь он вызывает экстаз, но преступники, я уверен, находят ему иное применение. – Не надо, Боб! – воскликнула Кира, бросаясь к Ли. – Не смей так обращаться с собой! – Я и не собираюсь, – криво усмехнулся он. – Перед тем, как обменять на лесмонил свой информатор, я запросил общественную базу данных. Формулы там, естественно, нет, зато имеются сведения о результатах применения. Лесмонил действует в первую очередь на память, которая, как мне кажется, цитологически наиболее уязвима. Я прикинул, какая потребуется доза, чтобы стереть воспоминания за последние двое суток, и больше принимать не намерен. – А потом? Что потом? – Как что? Проснусь завтра, невинный как младенец, и пойду домой. Если меня сразу арестуют, анализ крови, конечно, покажет, что я вколол себе лесмонил. Сепо, разумеется, заинтересуется, зачем мне это понадобилось – я бы на их месте тоже заинтересовался, при моем-то образе жизни, – и меня, возможно, подвергнут психозондированию. |
