Вспомнить, что ли, беззаботное детство? «Былое в силах вызвать из забвенья…» Да, но вызовется ли оно? Отец, инженер-машиностроитель, высокий, с тихим голосом, никогда не перед кем не лебезивший. Мама, с улыбкой на лице составлявшая самые сложные компьютерные программы. Сьюзи… Господи, он так и не поздравил ее, когда она окончила колледж, даже не позвонил, не говоря уж о том, чтобы приехать!

Теперь перенесемся из родимого дома в приморском городе, малопривлекательном промышленном центре, что называется, на природу. Горы до небес, вековечные леса, океанские валы, что приходят с края света. Голубой рассвет, который наблюдаешь с борта двадцатифутового шлюпа; дюжина касаток бесшумно разрезает воды пролива Хуана де Фука, одна на миг приподнимает голову, словно желая доброго утра. Сосновый бор, дождь, девушка, рука в руке… Нет, об этом вспоминать не стоит. Беременность, ссоры, слезы, кривые ухмылки, насмешки, которым не видно конца – и взгляд матери… Он предал ее, ее и всех своих, как сегодня – самого себя.

Жутко хотелось закурить, но трубка осталась в джипе. Когда же, черт побери, кончится этот час? А чего они, собственно, дожидаются? На дворе уже достаточно темно. Бандиты могут напасть в любую минуту. Так, нажмем на кнопку, загорится лампочка, которая осветит циферблат. Сколько-сколько там натикало? Еще рано. Почему? Потому, что он сам определил срок. Час. Шестьдесят минут. Если он не выдержит, то уронит себя в глазах Луиса. Успокойся, приятель, успокойся. Спой что-нибудь – не вслух, чтобы не отвлекать товарища; вспомни все песни, какие знаешь, приличные и не слишком, особенно последние. «Мы никогда про тетю Клару…»

Пора! Господи Боже, пора!

– Пошли. – Гатри показалось, он услышал чей-то чужой голос.

Они шепотом обсудили, кто куда бежит, и решили: будь что будет, всего не предусмотришь. Кирога в темноте нащупал и стиснул плечо Гатри.

– Энсон, что бы ни случилось, я рад, что у меня такой друг. Спасибо за все.

– И тебе, – отозвался Гатри, не найдя других слов. – Двинулись! По жребию первым выпало идти Кироге. Он выскочил из двери и, пригибаясь, побежал вдоль стены с винтовкой в руках. Гатри устремился следом в направлении джипа, корпус которого тускло поблескивал в лунном свете.

Громыхнул выстрел, мимо прожужжала пуля, причем все произошло почти одновременно. Значит, бандиты оставили часовых – по крайней мере, одного. Ну и ладно, черт с ним. Снова раздался выстрел. Кирога рухнул наземь, перекатился на спину и застыл, раскинув руки в сторону.

Беги, не останавливайся!

По уговору Кироге досталась ближняя к дому сторона машины. Гатри прикинул, что теперь ему, наверно, не стоит следовать плану. Он подбежал к джипу, ухватился за ручку задней дверцы. До чего холодная! Бандиты не позаботились защелкнуть замок. Гатри рывком распахнул дверцу. Партизана на водительском сиденье было видно сравнительно неплохо, силуэт второго едва угадывался, однако Гатри все же заметил движение руки с пистолетом и немедленно выстрелил. Бандит ударился головой о панель управления, сполз на пол. Гатри выстрелил в другого. Тот дернулся, словно провалился во мрак – и закричал.

Гатри развернулся, прижался спиной к машине. Кирога по-прежнему лежал не шевелясь. Выстрелив несколько раз подряд, чтобы припугнуть того самого часового, Гатри бросил винтовку в джип и кинулся к товарищу Лица Кироги в темноте было не рассмотреть, лишь блестели глаза да текла из уголка рта едва различимая в свете звезд струйка крови. Он и вправду услышал: «No, no, vaya…»  или ему померещилось? Раненых у нас не оставляют; впрочем, Гатри слишком торопился, чтобы задумываться над тем, как поступить. Он схватил Кирогу, мельком подивившись тому, насколько, оказывается, силен, и побежал обратно к джипу.