Девушка миновала площадь и свернула на улицу Оберта Толпа осталась позади. Здесь трудились за закрытыми дверями компьютеры, работали нанотанки. Стены зданий были украшены эмблемами владельцев. Странное искусство, слегка смахивает на европейскую геральдику и на китайскую каллиграфию, однако подчиняется теоремам аналитической геометрии.

От улицы Оберта отходил переулок Эллипс-лейн. Пройдя около полусотни метров, Кира увидела то, что искала. Световая вывеска гласила: «Стартовая площадка». Девушка вошла внутрь.

– Кира! – окликнули ее. В следующий миг она очутилась в чьих-то объятиях.

Девушка моргнула, присмотрелась повнимательнее. Неужели Эйко? Но когда глаза привыкли к царившему в баре полумраку, она узнала Консуэло Понсе. Понятно, ее сбила с толку светящаяся нашивка с эмблемой спутника Л-5 на рукаве Консуэло. «Глупая! – выругала себя Кира. – Да разве Эйко стала бы ходить в форме?!»

– Какой приятный сюрприз! – с улыбкой продолжала Консуэло., Она говорила по-английски с едва заметным тагальским акцентом, ибо хотя и родилась в космосе, но не там, где жила теперь. – А я слышала, что тебя отправили снабжать льдом Марс.

– Bueno, я всего лишь вывела свою глыбу на орбиту, – отозвалась Кира. – Но откуда, во имя Маккамона, ты о том узнала? – Консуэло была врачом-цитологом, и у них с Кирой было мало точек соприкосновения.

– О, я ловлю все новости о подвигах космических пилотов. Вас ведь осталось не так уж много, верно? – заметив выражение лица Киры, Консуэло торопливо прибавила: – Я прилетела в Астербург, на конференцию по методам лечения лучевой болезни, но сперва решила заглянуть сюда и поискать знакомых. Ты не хочешь составить мне компанию?

– Почему бы и нет? – ответила Кира после непродолжительного раздумья. Консуэло, конечно, болтушка, но ничего, переживем. Правда, она рассчитывала встретить кого-нибудь из мужчин… – Подожди, только выпью пиво.

– Я не могу бросить вон того беднягу, – прошептала Консуэло, привстав на цыпочки. – В конце концов, он провожал меня до туалета. Как бы мне от него отделаться?

Кира взглянула в ту сторону, куда показывал палец Консуэло, и увидела довольно молодого усатого мужчину с тюрбаном на голове и эмблемой компании «Махараштра Дайнемикс» на нагрудном кармане белого пиджака. Мужчина, понурившись, смотрел в свой стакан.

– Я его не знаю.

– Я тоже, но мне стало жалко… Знаешь, если азиат напивается, у него серьезные неприятности. Ему требуется сочувствие.

– И что же случилось?

– Он инженер-минералог, работал с метеоритными рудами. В один прекрасный день его перевели на новую должность, а на старое место поставили робота. Уязвленная гордость, потеря смысла жизни – ну, и все такое прочее.

Кира снова моргнула. Интересно, как повел бы себя сейчас Гатри? Она верила, что не создано еще программы, которая превзошла бы ее в умении приспосабливаться к ситуации (не имеет значения, какие в программу заложены возможности; кроме того, не следует забывать о затратах). Тем не менее…

– Ты молодец, Консуэло. Да, давай встретимся позже. Вечером я, возможно, буду занята, а вот завтра… Думаю, не потеряемся.

Весьма довольная тем, что осталась одна, Кира направилась к стойке. Бар «Стартовая площадка», как явствовало уже из названия, отличался почтенным возрастом, а потому был не слишком просторным. Маленький зал, столики, стулья, мишень для игры в дартс, пыльные космические сувениры на не менее пыльных полках, стены снизу доверху увешаны вылинявшими от времени картами и фотографиями; и, в качестве дополнения к еле слышной за гомоном посетителей Пятой симфонии Бетховена, мультивизор.