Глеб захохотал, болтая ногами. Спросил Мирослава, задумчиво разрывавшего газету на туалетные "четвертушки":

— Есть хочешь? — тот кивнул. — Тогда я пойду умываться, а ты буди Бокса. И учти: у нас еще дел по хозяйству полно.

— У меня тоже, — признался Мирослав. — Отец сказал, что, если я крышу сегодня под краску не зачищу, он с меня шкуру спустит. Я ему говори: давай купим «хаммерайт», прямо на ржавое положим!

— А он? — Глеб приостановился с интересом. Мирослав вздохнул:

— По шее дал…

— Ладно, сперва у меня сделаем, а потом пойдем к тебе крышу чистить, — великодушно предложил Глеб. — Э, а где Джигит с Суховым? У них что, тоже дела?

— Летом у всех дела, — сказал Мирослав, вставая и сунув ноги в кеды. — А детство бывает один раз. Противоречие, Глебыч, а?..

…— Любка идет, 3апольская, — сказал Мирослав.

Они впятером сидели на краю крыши — в тени чердачной надстройки — свесив ноги вниз, и задумчиво отряхивались от ржавчины и хлопьев старой краски. Было уже очень жарко, с крыши открывался великолепный вид — до самого центра, где поднималась трехглавая церковь, блестевшая куполами.

Любка в самом деле шла — причем шла уже по тропинке к дому Микичей. Глеб смотрел на нее задумчиво. «Постоянных» девочек ни у кого из их четверки не было. Прыгать на дискотеке или целоваться можно с какой угодно, тут они все одинаковые. Но Любка Глебу нравилась. Именно как-то… не так, по-другому. И не сказать, что она красивая, и ругаться умеет так, что ой, и стреляет как бы не лучше Глеба, и плавает лучше всех в школе — короче, не идеал красавицы-принцессы. Но вот нравилась — и все. Правда, он ей был, кажется, по фигу. Но она зачастила к Семагам, когда у них поселился Сергей…

— Она кувшин прет, — Володька приставил ладони шалашиком к бровям. — О, гадом буду, ваххабитом и Децлом, она нам квас прет?!?

— Нам? — хмыкнул Мирослав, пихнув Сергея, задумчиво отряхивавшего руки, локтем. — Нет, Джигит. Садысь на рэзвого коня и мотай ви гори. Это не "нам".

— Хочешь научиться летать за три секунды? — спросил Сергей. А Глеб подумал, что закурит, как только вернутся домой и он залезет в нычку. Ну их всех на фик.

Любка разговаривала с матерью Мирослава, стоя возле крыльца. Ага — Светлана Костовна улыбнулась, показала на дом… Любка благодарит… Глеб лег на спину, хотя металл обжег лопатки, и стал смотреть в небо.

Ну их всех на фик. На фик.

— Мальчишки! Квасу хотите?

— Не, не хотим! — ответил воплем на вопль Мирослав. — Мы не хотим, а Сергей хочет, подымайся!

Любка, держа на плече здоровенный запотевший кувшин из дымчатого отекла, подняла загорелое лицо и презрительно сдула со лба прядь волос, обведя медленным взглядом четыре веселых физиономии и пять пар рыжих от ржавчины пяток. Хмыкнула и "без рук" взлетела по приставной лестнице.

— О, — сказал Мирослав.

— У, — сказал Петька.

— Эх… — вздохнул Володька.

— Сергей, хотите квасу? — поинтересовалась Любка.

— А? — хлопнул глазами Сергей, обводя взглядом товарищей, отвернувшихся во все стороны. — А, да, спасибо… конечно… Но и остальные тоже?

— Куда же их девать, — пожала плечами Любка, глядя, как Сергей пьет и передает кувшин Мирославу (Глеб сделал вид, что задремал).