Именно в этом и заключается подлость создателей фильма. Во-первых, подготовка к убийству невиновных на экране обязательно вызовет праведный гнев зрителей, а значит, оправдает перед ними все последующие убийства в фильме самих офицеров. Во-вторых, поколение, помнившее кровавые децимации самого Троцкого, теперь могло утешиться тем, что эти жуткие казни были лишь «социальным ответом» наркомвоенмора на точно такие же злодеяния «царских опричников»! Помните слова В.И. Ленина о том, что из всех искусств для нас важнейшим является кино? Эту формулу прекрасно понимал, разумеется, не только Ленин. В отличие от книги кинофильм человек впитывает не только сознанием, но и подсознанием (вспомните пресловутый 25-й кадр!). А потому сцена с брезентом должна была навсегда отпечататься в памяти всех, кто хоть раз просмотрел фильм Эйзенштейна, а таких в СССР были миллионы. И эти миллионы отныне твердо знали, что децимации, оказывается, были вполне обычным делом на дореволюционном русском флоте, а добряк Троцкий только скопировал их из-за революционной необходимости, мстя угнетателям за потемкинский брезент.

Помимо всего прочего, вся придуманная история с брезентом — это не что иное, как показанная зрителю масонская мистерия, изображающая массовое заклание ягнят во имя Молоха власти. И это не пустые слова! Режиссер Эйзенштейн был не столь прост, как может показаться на первый взгляд. Все его «гениальные выдумки» в «Броненосце “Потемкине”» — это совсем не озарения обычного ищущего художника, а многоходовые обманы с большим подтекстом, рассчитанные вовсе не на неискушенного зрителя (как в случае с пресловутым брезентом), а на посвященных. Сокрытые от посторонних знаки-сигналы Эйзенштейна рассудочны, полны аллегорической схоластики и дидактики, подчинены формулам масонских обрядов и могут быть до конца поняты только «своими». В фильме Эйзенштейн, возможно, впервые в истории кинематографа, продемонстрировал зрителю масонскую идеологию и символику в динамике. Отсюда, кстати, и тот восторг, с которым встречала фильм вся мировая масонская элита, назвавшая «Броненосец “Потемкин”» лучшим фильмов всех времен и народов. Еще бы, ведь фильм был цельным и продуманным посланием масонам мира от их советских коллег, в том числе и от его создателя — розенкрейцера ордена «Lux astralis» Сергея Эйзенштейна (режиссер вступил в него в конце 1920 года и был весьма активным членом). Кстати, и сам заказчик фильма Троцкий тоже являлся масоном, причем весьма высокой степени и с большим стажем.

В цели моей работы не входит анализ фильма «Броненосец “Потемкин”» с точки зрения масонской символики. Отмечу лишь, что помимо сцены с брезентом, пожалуй, самыми креативными кадрами фильма был расстрел демонстрации на Потемкинской лестнице. Гигантская лестница уже изначально была не столько главным символом Одессы для внешнего мира, но и главным масонским символом Одессы.

Дело в том, что лестница в масонской символике — главный осевой символ. Ось Вселенной — это лестница, по которой начинается движение восхождения и нисхождения. Лестница — многозначительный символ пути, по которому человек может подняться к небесам, преодолевая ее ступени. Лестница — символ совершенства масона от ученика до высших степеней. Не зря на вершине гигантской лестницы была поставлена фигура масона высших степеней герцога Ришелье — он был как идол для поднимающихся по ступеням. Как пишет одесский краевед Виктор Савченко, много лет изучавший данный вопрос, по замыслу масона графа Воронцова, создавшего лестницу, «она (как и библейская лестница Иакова, служившая для путешествия ангелов на Землю) должна была гармонизировать пространство, превратив Одессу в масонский Храм».