— Да — только чтобы допросить. Но почему?! Я не сделала ничего дурного! За что меня бросили туда?

— Ты попала туда за то, что помогала нашим врагам.

— Нет! Меня бросили туда за то, что я спасла свою госпожу.

Я решил пока что пропустить эту фразу мимо ушей.

— Ты должна отвечать, когда я спрашиваю, — сурово предупредил я, решив, что мне не составит особого труда ее запугать.

Ничего не вышло — она решительно отказывалась бояться. Наверное, почувствовала за маской суровости мое сочувствие, которое я неизменно питал к женщинам вообще.

— Я смогу вспомнить прошлое — когда поверю, что у меня есть будущее.

— Так ты намерена отвечать? Или ждешь, когда тебя выпорют, чтобы ты заговорила?

— Заговорила? О чем? — Она вдруг беспомощно зарыдала, и я непонятно почему почувствовал себя виноватым. — Что ты хочешь услышать, господин? Правду? Или вопли избиваемой рабыни?

Я скривился. Однако в глубине души я забавлялся, и мне стоило немалых сил это скрывать. Ведь Савия все время была начеку. Ее почти звериное чутье подсказывало ей, что, как рабыня, она стоит немалых денег, а вот в тюрьме от нее проку не больше, чем от разбитого горшка. Знала она и то, что мне позарез нужно вытянуть из нее все, что ей известно. Догадываясь об этом, я хранил молчание. Ничто так не развязывает людям язык, как упорное молчание собеседника.

— Прости, — захныкала она. — Там, в тюрьме, так грязно… так ужасно!

Чтобы успокоить ее, я намеренно сделал вид, что смягчился.

— Хорошо. Тогда помоги мне выяснить судьбу твоей госпожи.

Она наклонилась вперед:

— От меня было бы больше помощи, если бы ты взял меня с собой.

— Мне не нужна старая служанка.

— Ну тогда забери меня отсюда и продай! Но лучше оставь меня у себя. Посмотри на себя, господин! Ты так же стар, как и я. Тебе давным-давно пора уже оставить дела, жить где-нибудь в деревне. А там я тебе пригожусь.

Вот уж чего мне точно не надо, так это, уйдя на покой, тащить за собой чей-то брошенный за ненадобностью хлам! И все же… на закате лошади куда охотнее бегут туда, где их ждет сено, а не хлыст. Я притворился, что размышляю над ее словами.

— Я не могу позволить себе лишнего раба.

— Да в гарнизоне будут только рады избавиться от меня! Им осточертели мои вечные жалобы!

Я рассмеялся:

— Хорошенькая рекомендация!

— И к тому же я слишком много ем! Но зато я умею готовить. И получше, чем твой нынешний слуга, судя по тому, какой ты тощий!

Я покачал головой, сильно подозревая, что в этом она права.

— Послушай, лучше постарайся доказать, что у тебя хорошая память, и тогда я подумаю над твоим предложением, обещаю. Ну как — согласна?

Она выпрямилась.

— Я могу быть очень тебе полезна.

— Так ты ответишь на мои вопросы?

— Постараюсь, господин.

Я тяжело вздохнул, нисколько не сомневаясь, почему ей так хочется, чтобы я ее купил. Любой раб обожает чваниться тем высоким положением, которое занимает его хозяин.

— Что ж, ладно. Давай вернемся к тому, на чем мы остановились. Итак, это был брак по любви?

На этот раз она ответила не сразу. Заметно было, что она обдумывает мои слова.

— Это был брак из тех, что приняты в высшем обществе. Любовь там играет не самую главную роль, ты согласен, господин?

— Насколько я знаю, особого приданого у невесты не было.

— Это был не тот случай, когда мужчина женится на деньгах. Наоборот.

— Марку была нужна хорошая должность?

— Ему нужно было, чтобы его слегка подтолкнули.