— Кажется, я догадываюсь, кого ты имеешь в виду, мой дорогой неуклюжий Клодий! Как это галантно с твоей стороны! Но скажи честно — чем же ты так провинился, что тебе выпала злая судьба не только получить назначение в унылую Британию, но еще и сопровождать нареченную своего будущего командира через бурные воды Канала?

— Моя госпожа, уверяю тебя, каждая минута нашего путешествия была для меня наслаждением…

— Ну да, как же! Учитывая, сколько раз нас вывернуло наизнанку! — Валерия шутливо передернула плечами. — Слуга покорный! Глаза бы мои его не видели! Ох уж это море! Такое холодное! Такое мрачное!

— Да, мы все счастливы, что оказались наконец на реке.

— Дело теперь за малым, трибун, осталось только сойти на берег, — проговорил у них за спиной чей-то нетерпеливый голос.

Это была Савия, с тоской разглядывавшая набережную Лондиниума из серого камня. Служанка стала еще одним кусочком родного дома, который Валерия захватила с собой, — старая ворчунья, наперсница и всегдашняя ее опора. Савия знала, что на сердце у ее питомицы, куда лучше, чем родная мать, к тому же всегда пеклась о приличиях и не забывала о достоинстве своей госпожи. Жестокая качка, трепавшая их судно, заставила служанку прикусить язык на целых два дня. Теперь же она снова обрела возможность брюзжать и не замедлила воспользоваться этим.

— Мы ждем, когда появится судно, достойное нашего высокого положения, — раздраженно буркнул Клодий.

— И на этом потеряли уже целый день.

Валерия окинула взглядом город. К ее удивлению, Лондиниум выглядел вполне цивилизованным, вынуждена была признаться она. Вдоль набережной длинной вереницей тянулись мачты кораблей, а причал почти скрывался под горами тюков с товаром, ровным строем тянулись бочки, амфоры с зерном и вином и шеренги мешков. Позади набережной вздымались купола и красные черепичные крыши выстроенных в римском стиле домов богатых горожан, жирный серый дым, в который они кутались, словно в одеяло, поднимался в небо, сливаясь с такими же серыми низкими облаками. Даже здесь, на расстоянии, слышался обычный для большого портового города шум и витали присущие ему запахи, в которых аромат горячего хлеба смешивался со зловонием нечистот, а дымный чад жаровен соседствовал с запахами кожи и пота. Где-то там, в паутине улиц, наверняка прячутся бани и рынки, храмы и дворцы. В полумиле выше того места, где они стояли, вверх по течению через Тамезис был переброшен длинный деревянный мост, до отказа забитый повозками и верховыми. Вдоль южного берега реки тянулись болота, а уже у самого горизонта из-за них вставали невысокие холмы.

До чего же серое, унылое место! И как далеко от Рима! Но как ни странно, Валерия не чувствовала особого разочарования — это было радостное нетерпение. Скоро, скоро она увидит Марка! Ей внезапно пришло в голову, что Клодий поднимает ненужный шум из-за того, что власти не позаботились прислать за ними баржу, — после всех тягот и лишений, испытанных несчастными путешественниками, они с радостью обошлись бы без всей этой суеты. Впрочем, не похоже было, чтобы ее будущий супруг примчался самолично приветствовать ее на берегу. Нет, скорее всего он сейчас там, в своей крепости, где у него полным-полно хлопот и обязанностей. Но всего лишь через две недели…

— Мы просто обязаны помнить о своем ранге, — бубнил Клодий. — Эти бритты такие грубые! В конце концов, варварам по-прежнему принадлежит чуть ли не треть острова, а та, что вошла в состав империи, до сих пор остается совершенно нецивилизованной.

— Нецивилизованной или попросту нищей? — поинтересовалась Валерия.

— Нищей, поскольку ею дурно управляют.

— А может, виной всему высокие налоги, коррупция и предрассудки? — Валерия не смогла удержаться от искушения щелкнуть по носу этого самодовольного зазнайку — привычка, приводившая в отчаяние ее мать, вечно причитавшую, что для взрослой девушки такие манеры просто непозволительны.