Она заслужила наказания, и куда более сурового, чем несколько шлепков. Так сказал бы отец, а уж Уилл и подавно не раздумывал бы ни секунды. В самом деле, опрокинь она тарелку с едой на поднос старого Джардина, он бы велел ее высечь. Не то чтобы у нее была подобная привычка до сегодняшнего дня. Разумеется, она себе такого никогда не позволяла.

Керкхилл намеревался поступить так же, как и любой мужчина на его месте по отношению к капризному ребенку. Так он сказал, и Фиона поверила, что лишь ухудшило положение. Сама мысль показалась ей унизительной — как и все, что видела она от Джардинов.

— Вернитесь и сядьте, — по-прежнему холодно велел Керкхилл.

Фиона медлила.

— Я жду, и мое терпение небезгранично.

Проглотив застрявший в горле ком, она обернулась:

Керкхилл уже стоял за спиной.

— Если честно, сэр, — поспешно начала Фиона, — не знаю, что меня заставило…

— Сядьте и радуйтесь, что еще можете сидеть с удобством. — Он отошел и указал ей на табурет, а сам встал возле большого стола.

— Если собираетесь меня бранить, я лучше выслушаю это стоя.

— Садитесь, — повторил Керкхилл. — Вы еще не вполне оправились, да и я вовсе не собираюсь вас бранить.

— Что ж, хорошо. Нэн сказала…

— Мы не станем впутывать сюда Нэн. Садитесь.

Фиона села.

Керкхилл продолжил:

— Ведь вам семнадцать, верно?

— Да, вы сами знаете.

— В самом деле? Судя по вашему сегодняшнему поведению, вам должно быть лет на десять меньше.

Ее глаза наполнились слезами, но она, казалось, не замечала.

— Клянусь, я не понимаю, почему…

— Мне не нужны ваши извинения. Я их уже выслушал. Знаю, что после рождения ребенка некоторые женщины ведут себя несколько странно, но вы вели себя за столом как несмышленое дитя. А ваше поведение в отношении Хода — это уже просто безумие.

— Но…

— Не перебивайте меня, — холодно сказал Керкхилл. — На сей раз вам придется меня выслушать. Вы спрашивали, в чем разница между двумя поступками — когда вы бросились защищать Дэви и когда на вас напала собака. Я вам отвечу.

Фиона уже поняла, что ей совсем не хочется слушать его объяснение, но у нее не было выбора.

— Одно дело — отвести беду от матери, которая держала на руках вашего сына. Им грозила серьезная и скорая опасность. Фелина не смогла бы защищаться, потому что держала на руках ребенка. И вы не могли быть уверены, что поблизости окажемся Дэви или я. Флори стояла на лестнице позади вас и, таким образом, тоже не смогла бы вам помочь. Поэтому вы сделали единственно возможную вещь. Очень многие люди, будь то мужчины или женщины, не сразу решились бы вступить в схватку с псом, а вы не колебались. Вы бросились на защиту близких, ни на миг не задумавшись о собственной безопасности. Это действительно храбрый поступок.

От его слов у Фионы потеплело на душе. Значит, он на нее не сердится? Ей даже захотелось поблагодарить его за хвалебные слова.

Но Керкхилл не дал ей такой возможности. Напротив, когда он заговорил снова, его голос показался Фионе очень суровым.

— А вот вмешиваться в стычку Хода и Дэви — тут не было никакой храбрости или просто здравого смысла. Не спорьте, — добавил он, когда Фиона открыла было рот. — Одно дело — действовать быстро и инстинктивно, чтобы защитить родных, и совсем другое — вмешиваться в ссору между собственным дворецким и мальчишкой на побегушках. И это особенно неосмотрительно, когда дворецкий вдвое крупней вас, да еще вооружен кинжалом. К тому же он был разозлен. Вы наверняка заметили, как быстро он разоружил мальчика. И вы совсем не подумали о том, что Ход может на вас напасть, как, собственно, и произошло.