Фиона чуть не сказала, что на это у нее не останется времени, однако сдержалась. Флори и Дикон, в общем, были правы: Мейри и ее отряд отправятся в путь не так скоро, как им бы хотелось.

Поэтому она сказала только:

— Я не задержусь, Флори. Одна ногатам, другая здесь.

— А лэрд не рассердится? — поинтересовалась Флори.

Фиона взглянула на нее укоризненно. Напрасно — Флори так и смотрела на нее во все глаза.

— Он не сердится, Флори. Его просто разбирает любопытство насчет одного дела, и, по правде говоря, я его не виню. Однако мне ужасно не хочется с ним говорить.

— Что ж, тогда вам полегчает, как закончите разговор, — попыталась утешить ее Флори.

Фиона не ответила. Впрочем, и есть ей тоже расхотелось.

Она поднялась из-за стола. У нее было такое чувство, что ей снова предстоит тяжелый допрос отца. Пора идти на террасу.

Керкхилл почувствовал ее приближение еще раньше, чем услышал легкие шаги. В последний раз поворошив огонь в камине — пламя уже достаточно разгорелось, — он встал и повернулся, чтобы ее встретить.

Войдя, Фиона протянула руку, чтобы закрыть дверь.

— Оставьте ее открытой, — сказал он. — Мы будем разговаривать здесь, и нас никто не услышит. Думаю, именно здесь, на террасе, нам и следует встречаться для разговоров с глазу на глаз. Кто бы ни увидел нас, вряд ли подумает что-то дурное, поскольку дверь будет открыта. Садитесь же, — предложил Керкхилл, указывая на стул с высокой спинкой, стоявший в нише окна. — Как вам кажется, вы готовы рассказать, что видели в том сне?

— Вероятно. Но может быть, сначала поговорим о другом? — спросила Фиона, усаживаясь на предложенный Керкхиллом стул.

— Вы хотите обсудить со мной что-то еще?

— Нет, но… Я подумала, может быть, о Джардинах, о Спедлинсе или…

— Послушайте, Фиона, дело только осложнится, если мы станем ходить вокруг да около или вы попытаетесь сменить тему разговора. Единственный путь облегчить душу — это выговориться и выбросить из головы. Итак, что скажете?

Фиона молча смотрела в окно. Керкхилл начинал терять терпение. Наконец она взглянула на него и сказала:

— Мне снилось, как я хоронила Уилла.

В душе Фионы все сжалось, когда она услышала, как сама произносит вслух эту жуткую фразу. Однако слова были сказаны и повисли между ними в воздухе как паутина.

— Лучше начать с самого начала, — предложил Керкхилл. Он придвинул стул для себя, сел на него верхом лицом к Фионе и сложил руки поверх спинки. — Что было сначала, помните?

Фиона смотрела на руки, пытаясь вспомнить. Кое-что уже успело забыться, словно подернулось дымкой.

— Я была на холме, в лесу, — начала она. Правильно, так оно и было. — Сначала, кажется, был день, потому что я видела дикие цветы, яркие, разноцветные. Было очень красиво.

Она снова умолкла, вспоминая. Что же было дальше?

— Уилл тоже был там? — тихо спросил он.

— Нет. — Она взглянула на Керкхилла. — Помню, что мне было очень приятно. Будь со мной Уилл, я не чувствовала б себя такой счастливой. Еще там были птицы. Слышалась птичья трель.

— Значит, вы были одна.

Память вдруг прояснилась, и жаркий румянец залил щеки Фионы.

— Там был еще кто-то. Однако вдруг стемнело и взошла луна. Полная луна, — быстро продолжала она. — Потом все растаяло и сделалось что-то другое, как всегда бывает в снах. Вдруг оказалось, что я стою и озираюсь по сторонам, а вокруг непроглядный мрак. Уверена, что в тот момент я как раз была одна.