— И если дойдет до сражения, о Господи, то быть посему, пусть завоюют они победу, и пусть прольется кровь врагов их, и пусть втопчут праведники гордость врагов своих в землю! — его призыв был таким энергичным, слова молитвы эхом отразились от стен, а голос был тверд, как нью-хэмпширский гранит, из которого была построена церковь.

Элиял подождал, пока не затихнет эхо, и открыл глаза, но прихожане, каким-то образом сообразившие, что пастор окидывает скамьи сердитым взглядом серых глаз в поисках признаков измены, держали веки плотно сомкнутыми, а вееры неподвижно. Никто не пошевелился, они даже едва осмеливались дышать. Элиял опустил руки, схватившись за аналой.

— Святым именем твоим мы молим тебя, аминь.

— Аминь, — подхватила паства. Робкие глаза открылись, зашуршали книги с церковными гимнами, и миссис Сиффлар накачала немного влажного воздуха в чрево фисгармонии.

— Псалом номер сто шестьдесят шесть, — преподобный Элиял говорил тоном человека, только что истратившего последние силы и полностью истощенного. — «И фонтан наполнился кровью из вен Эммануэля, и грешники утонули в этой крови, все их грешные останки».

Лошадь без всадника прорвалась сквозь кустарник и проскакала прямиком сквозь строй раненных солдат-южан, оставленных на милость наступающих янки. Один из раненых заорал и задергался в приступе боли, когда удар лошадиным копытом пришелся прямо по его бедру. Другой всхлипывал, призывая мать.

Еще один солдат лишился глаз от осколка снаряда, и всхлипывать он уже не мог. Двое южан уже умерли от ран, и теперь их бороды смотрели вверх, а по всему телу ползали налетевшие мухи.

Среди деревьев появлялось все больше северян, которые наклонялись, чтобы обчистить карманы и сумки убитых. Артиллерийский огонь наконец-то прекратился, но в подлеске еще слышен был треск, там, где от взрывов продолжала гореть земля.

К востоку от леса одетые в серую униформу висконсинцы Второго полка наступали на позиции полка Конфедерации из Джорджии, чьи подразделения формировали правый фланг разбитой линии обороны линии конфедератов. Флаг северян, уныло повисший в этот безветренный день, сильно походил на знамя Конфедерации, и Второй полк приняли за прибывшие подкрепления южан. Полк из Джорджии позволил им подойти практически в упор — и потерял при первом же залпе янки всех офицеров ранеными или убитыми.

Оставшиеся в живых солдаты из Джорджии замерли, а потом признали поражение и побежали.

Таким образом, последний из наспех собранных Натаном Эвансом заслонов был уничтожен. И тем не менее, солдаты свою задачу выполнили, сдерживая подавляющие силы противника достаточно долго. И теперь была развернута новая линия обороны — на плоской и широкой вершине холма, того самого, у которого Легион Фалконера встретил утро.

Батарея виргинских орудий под командованием человека, сменившего карьеру адвоката на карьеру артиллериста, ожидала на северном гребне плато. Орудия могли простреливать долину, по которой разбитые отряды из бригады Эванса удирали от победоносных янки.

Позади артиллерии адвоката расположилась виргинская бригада, прибывшая из долины Шенандоа под командованием набожного человека с весьма странными взглядами и не слишком дружелюбными манерами.

Томас Джексон когда-то работал весьма непопулярным лектором в Военном институте Виргинии, затем стал не менее непопулярным командующим бригады милиции, которую он муштровал и готовил, готовил и муштровал, пока фермеров в рядах его бригады не начало тошнить от муштры и подготовки.

Теперь же эти фермеры держали позиции на широком плато, ожидая атаки победоносной армии янки. Они были подготовлены, вымуштрованы и горели желанием схлестнуться с врагом.

Вторая артбатарея Конфедерации развернула орудия рядом с обозом Легиона Фалконера на вершине холма.

Командовал батареей священник.