Кольца блеснули на его пальцах, когда он нажал кнопку ручного мемо, встроенного в подлокотник кресла.

– Ах да… Добрый день, капитан, – голос был очень приятный. – Могу отвести вам только пятнадцать минут. – Он улыбнулся. – Приношу свои извинения по поводу столь короткой аудиенции и за то, что вам пришлось ожидать ее так долго. Но вы должны понять, что у нас тут очень горячие деньки. Если бы адмирал Пиккенс не проинформировал меня, что вы прибыли непосредственно по поручению штаба Разведывательного управления, я уверен, что вам не удалось бы пробиться сквозь заслон моих секретарей. – Он хмыкнул. – Иногда мне кажется, что они перебарщивают в своих заботах обо мне. Конечно, мне следует высоко оценить их деятельность по отсеву всяких зануд и глупцов, хотя вы удивились бы, капитан, узнав, от скольких подобных мне так и не удается избавиться. Но иногда, к сожалению, нежелательная волокита распространяется и на людей, у которых есть весьма важные поводы искать аудиенции.

– Да, ваше превосходительство, и чтобы не терять времени, я…

– Садитесь, пожалуйста. Так приятно встретиться с кем‑то, кто прибыл прямехонько с нашей общей праматери! Ведь письма доходят до нас крайне редко, знаете ли… Ну и как там старушка Терра?

– Что ж, ваше превосходительство, я провел там всего лишь несколько дней и был чертовски занят. – Флэндри сел и наклонился вперед. – Все из‑за моего назначения.

– Понимаю, понимаю, – отозвался Снелунд. – Но сначала уделите мне чуть‑чуть времени… – Его добродушие вдруг сменилось выражением горечи. – У вас есть свежие новости о ситуации с Мерсейей? Мы волнуемся по этому поводу ничуть не меньше других в Империи, несмотря на свои собственные неприятности. Переброска подразделений Флота к той границе серьезно ослабляет нашу… Если война с Мерсейей все же грянет и из нас будут по‑прежнему тянуть соки… это послужит для варваров просто пригласительным билетом. Вот почему мятеж Мак‑Кормака должен быть подавлен немедленно и любой ценой.

Флэндри понял: губернатор тянет резину.

– Я не знаю ничего, кроме того, что общеизвестно, – изрек он легкомысленно. – Уверен, что штаб на Ифри регулярно получает донесения с курьерами прямо с болот Бетельгейзе. Информационный провал лежит в другом направлении: если вы разрешите мне воспользоваться метафорой, то я бы сказал, что не все дыры изотропны…

Снелунд расхохотался:

– Отлично сказано, капитан! Нам тут редко приходится слышать хорошую шутку. Пограничные районы традиционно славятся энергией, а не остроумием.

– Благодарю вас, ваше превосходительство, – ответил Флэндри. – Но, может быть, вы разрешите мне изложить мое дело? Прошу господина губернатора извинить меня, если мои рассуждения покажутся ему необоснованными. Необходимо понимание местной обстановки… особенно в моем случае, когда сама миссия несколько неопределенна и заключается в том, чтобы составить доклад, основанный на том, что удастся выяснить…

Снелунд откинулся на спинку кресла:

– Продолжайте.

– Будучи новичком в этих краях, – мямлил Флэндри, – я прибыл сюда, чтобы изучить мнения и опросить довольно широкий круг людей. Я не стал бы просить у вас аудиенции, если бы в ней не было нужды. Я прекрасно понимаю, что вы с головой погружены в этот кризис… Но вышло так, что у меня к вам возникла просьба. К счастью, дело очень простое. Одно лишь ваше распоряжение…

– Какое? – осведомился Снелунд.

«Он явно расслабился, – решил Флэндри. – Принял меня за самовлюбленного племянника какого‑нибудь фаворита, который путается в интригах, дабы заработать повод для дальнейшего продвижения по службе».