– Но ты же собираешься это сделать? – вызверился Ровиан.

– Храйх  ! – Флэндри закашлялся от дыма, которым заполнил всю комнату. Дым клубился серо‑голубыми нитями в лучах солнца, пробившихся сквозь окно, грязь на котором копилась в течение нескольких геологических эпох. Газ, пахнущий тухлыми яйцами, вызывал головную боль, хотя вполне возможно, что пахло тут всего лишь обыкновенной местной гнилью. Снаружи слабо доносился шум транспорта и время от времени – чьи‑то сиплые вопли.

– Понимаешь, – объяснил Флэндри, – я нахожусь в свободном поиске. Сохранность моего носа не зависит от множества жерновов, которые необходимо привести в действие, чтобы флотские могли начать действовать по своему выбору. И об Аароне Снелунде и его прошлом я знаю куда больше местных офицеров и даже больше офицеров в моем собственном подразделении; даже больше того, что хранится в архиве самого Снелунда. Я свободен от других забот, у меня есть время остановиться и подумать. Вот я и пришел к выводу, что вряд ли логично предполагать, что он держит Кэтрин Мак‑Кормак взаперти только по той причине, о которой все шепчутся при дворе. В штабе адмирала тоже могут думать так и, следовательно, беспокоиться. Я глубоко сомневаюсь, что Снелунд может подняться выше мимолетного влечения к любому человеческому существу. Но почему же тогда он не желает отдать ее для допроса? Значит, она что‑то знает, а? А кроме того, ее ведь можно использовать и при переговорах с ее собственным мужем.

– Ну, это вряд ли, – отозвался Ровиан. – Его жизнь сейчас гроша ломаного не стоит.

– Хм… Именно поэтому мои прыткие коллеги дальше и не пошли. Но… Не берусь предсказывать, однако думаю, если ее отдать, можно было бы выторговать у него кое‑какие уступки… отдать ее, чтобы он стал… Что ж, полагаю, нужно быть хладнокровным подонком вроде меня, чтобы увидеть ряд подобных возможностей. Дело в том, что мы ничего не теряем, пытаясь ее вытащить, а выиграть кое‑что можем. А следовательно, должны этим заняться. Но все‑таки почему Снелунд прячет ее, прикрываясь этой дурацкой выдумкой о болезни? Почему? Что такое она представляет для него, если отвлечься от вопроса о ее теле? Его сектор разваливается. Так почему же в этом пустяковом деле он отказывается идти на уступки?

– Ну, этого я не знаю, – буркнул Ровиан.

– А я вот подумываю, не знает ли она чего‑то такого, что он предпочитает держать под крепким запором, – сказал Флэндри. – Все, например, считают, что Снелунд дерьмовый губернатор, но лояльный, а Мак‑Кормак – враг. Но и то и другое – просто предположения.

– Так не лучше ли тебе воспользоваться властью, которой ты облечен согласно секретному приказу, и потребовать ее выдачи?

Флэндри скорчил ему рожу:

– А ну‑ка потише! Тогда, если они хотя бы на пять минут задержат меня у ворот, я получу лишь ее хладный труп. А если на десять – то ловкий укол в мозг даст мне лишенную памяти идиотку. Именно поэтому я играл свою роль безо всякого педалирования. Но я все равно не жду, что меня вызовут к ней до ухода Флота.

– А после возвращения…

– Она вполне может отдать концы еще до конца операции.

Ровиан насторожился. Койка под ним жалобно заскрипела.

– А ведь ты мне это говоришь не зря, капитан, – сказал он.

Флэндри кивнул:

– И как ты об этом догадался?

Ровиан опять ничего не ответил, так что Доминик вздохнул и продолжил:

– Мне кажется, мы сумеем ее освободить, если спланируем и проведем операцию с точностью до… Ты останешься тут в городе с несколькими парнями из команды, которых сам подберешь, и с воздушным такси под рукой.