|
– Я его не закрываю. В нем нет ничего секретного, в том числе и в этом сувенире. – Он вынул из ящика мерсейский боевой нож. – Знаете, как обращаться с этим дешевым, но очень славным резаком? Могу продемонстрировать. Конечно, перед пулей, бластером или лучом станнера он не устоит. Но вы не поверите, как удобен он в рукопашной. – Флэндри снова поймал ее взгляд. – Будьте осторожны с ним, миледи, – произнес он очень тихо. – Вам нечего бояться на моем корабле. Но ведь ситуация может и измениться. Однако мне не хотелось бы, чтобы вы обращались с моим сувениром легкомысленно и ушли бы из этой Вселенной, когда в том нет никакой реальной необходимости.
Сквозь ее зубы со свистом вырвалось дыхание. Красная и белая краска сменяли друг друга на ее лице. Протянутая за ножом рука дрожала. Сначала она уронила руку, потом поднесла ее к глазам, сжав в кулак и стараясь изо всех сил не разрыдаться. Флэндри повернулся к ней спиной и зарылся в аутентичное издание перевода «Гэндзи‑Моногатари», который взял с собой для того, чтобы разогнать скуку в полете. Принесли еду. Когда Флэндри закрыл дверь за коком и поставил поднос на стол, Кэтрин Мак‑Кормак уже успела полностью овладеть собой. – А вы страйдер, сэр, – сказала она. Он поднял бровь. – Это энейское слово, – объяснила женщина. – Сильный, хороший человек… я бы перевела – джентльмен. Он погладил усики. – Скажем, несостоявшийся джентльмен. – Флэндри сел на койку. Их колени соприкасались. – Никаких разговоров за едой. Это отвратительное извращение. – Она вздрогнула. – А как насчет музыки? – быстро переменил он тему. – У меня плебейские вкусы, но я искренне пытался постигнуть то, что называется высоким искусством. – Доминик повозился с селектором. Раздалась радостная мелодия Eine Kleine Nachtmusik*. note 2 – Как это прекрасно, – сказала Кэтрин, когда они кончили есть. – Это Терра? – Да, еще до эры космических полетов. В наши дни в ядре Империи очень высоко ценится антиквариат – в широком смысле. Возрождается все – от фехтования до аллеманды… хм… от спортивных соревнований со шпагами до классических танцев. Тоска по прошлому, конечно, не дает в полной мере увидеть его красочность, жестокость, сложность. Впрочем, я не уверен, что все это было в действительности. Сами же прошлые проблемы уже похоронены. – А наши еще нет. – Кэтрин быстро допила свою чашку кофе и со звоном поставила ее на пустую тарелку. – Если только они не похоронят нас. Давайте поговорим, Доминик Флэндри. – Если вы готовы. – Он закурил новую сигарету. – Я бы предпочла сделать это сейчас. Может, у нас не так уж много времени для того, чтобы вы могли решить, что делать со мной. – Русая головка поднялась. – Я чувствую себя возрожденной. Доброта пробуждает мои печали сильнее, чем удар. – Как угодно, миледи. – «Ах, почему у меня нет такого очаровательного местного акцента!» – Зачем вы спасли меня? – спросила она тихо. Флэндри долго и внимательно изучал горящий кончик сигареты. – Вряд ли это можно назвать спасением, – произнес он наконец. Кровь с ее лица снова схлынула. – Избавление от Аарона Снелунда, – сказала Кэтрин, – это всегда спасение. – Так плохо? – Я бы покончила с собой, если б у меня была возможность. К сожалению, ее не было. Тогда я попыталась спасти свой рассудок, выдумывая способы убийства Снелунда. |
