Экипаж, выполнив атаку, стал резко набирать высоту, держа корабль в поле зрения и пытаясь определить результат удара, как увидел серию сигнальных ракет, пущенных с борта атакованного корабля. Доклад на КП полка прозвучал предельно кратко: “Пускает ракеты”. В эфире и на КП полка мгновенно установилась мертвая тишина, ведь все ждали пусков ЗУР и ни на минуту об этом не забывали. Кому они достались? Ведь колонна наших одиночных самолетов уже подходила к точке нахождения корабля. Эти мгновения абсолютной тишины лично мне показались длинным часом. Через какое-то время последовало уточнение: “Это сигнальные ракеты”, и эфир буквально взорвался разноголосым гвалтом экипажей, пытающихся уточнить свою боевую задачу. И в этот момент опять эмоциональный вскрик командира экипажа, находящегося над кораблем: “Да не по тому же сработал!”

Но это были лишь нервы. На этот раз сработали по тому, по кому было надо. Самолеты заходили на “Сторожевой” звеньями по три самолета каждое, бросая 250-килограмовые авиабомбы с высоты 300—400 метров. Бомбометание было исполнено столь ювелирно, что все бомбы легли точно носом корабля и по корме. Саблин находился на ходовом мостике и старался вывести корабль из-под бомбовых ударов маневрированием. Но взрывы повредили рулевое устройство и бортовую обшивку “Сторожевого”».

Из воспоминаний бывшего дивизионного артиллериста 109-го ДПК капитана 2-го ранга в отставке В.В. Дугинца: «Гремя своими двигателями, над нами прошли на второй заход уже два самолета ТУ-16 и положили свои бомбы по носу и корме “Сторожевого”, который явно маневрировал, уклоняясь от воздушных атак...

Одна из бомб попала под корму “Сторожевого” и подводным взрывом повредила рули. Вторая с небольшим недолетом легла у самого левого борта, и над ватерлинией образовалась пробоина. От этих попаданий корабль резко сбросил ход и стал описывать замедленную левую циркуляцию. Теперь стало понятно, что по какой-то причине “Сторожевой” не может или не хочет оказывать сопротивление атакующим его силам.

Все происходило как в замедленном кино, и поскольку корабль несколько дымил, но оставался на плаву, то на душе стало намного спокойнее, что все обошлось не так трагично, как могло бы получиться при другом раскладе...»

Так, по крайней мере, виделись события начальнику огневой подготовки полка майору Поротикову, нанесшему решающий удар по кораблю. Однако, вопреки утверждениям летчиков, они не повредили винтов и руля «Сторожевого». Корабль остановился совсем по иной причине...

С пролетавших буквально над мачтами «Сторожевого» самолетов было видно, что БПК, сильно дымя, вначале замедлил ход, а потом и застопорил. Вверх с него полетели сигнальные ракеты. В эфир немедленно открытым текстом в радиотелефонном режиме на УКВ каналах управления авиацией было передано «Контрольным учениям сил флота и авиации — отбой».

Из воспоминаний бывшего офицера 106-го ДМРК Олега Гречко: «Уже совсем стало светло, даже выглянуло солнце, и тут над нами в боевом порядке пошли самолеты. На горизонте появились очертания “Сторожевого” и... раздались глухие взрывы. Наш сигнальщик матрос Истомин дико завопил: “Наши самолеты бомбят “Сторожевой”! И попытался сигануть с мостика вниз, но был остановлен окриком командира. Самолеты улетели, а мы продолжали сближение. Подошли кабельтов на пять и легли в дрейф, “Сторожевой” стоит на якоре, а на верхней палубе, мостике — нигде ни одной живой души, все задраено. Подготовили к стрельбе арт-установку и взяли мятежный корабль на прицел, также подняли на направляющих две ЗУР “Оса” и нацелили их на “Сторожевой”... Комбриг стал пытаться вызвать “Сторожевой” на связь. Минуты через 3—4 ему ответил Саблин.

Надо напомнить, что до назначения комбригом 76-й БЭМ Рассукованный Л.