– Ключ! – грозно рявкнула на него дежурная по этажу.

Пол швырнул ей на стол тяжеленную штуковину, промахнулся и пробежал мимо, сопровождаемый злобной руганью. Лифт не работал. Он неуклюже запрыгал по лестнице, по которой ходили еще изумительные красавицы, описанные в романах Льва Толстого. Элегантные и грациозные, они лебедями плыли по мраморным ступенькам, приковывая к себе восхищенные взоры муж-чип. Пол скатился вниз и моментально увидел их, два чемодана, аккуратно стоящие на площадке между колоннами рядом с еще чьим-то багажом. Зверькова и Карамзина не было видно. Интересно, сколько времени? Почти десять часов, если, конечно, его часы не врут. Еще достаточно рано, чтобы успеть провернуть множество дел. У столика администратора было непривычно пусто. Простуженная девушка, большая поклонница Хемингуэя, радостно воскликнула:

– А вот и мистер Гасси, владелец чемоданов.

– Я сейчас их заберу, – быстро сказал Пол. – Остальные вещи пока в комнате. Я скоро вернусь и оплачу счет.

Полу пришло в голову, что единственное, что он может сделать, чтобы избавиться от Зверькова и Карамзина, – выехать из гостиницы. Он направится…

– Эй! Постойте! – Это был лысый мужчина с волевыми губами, любитель бесплатных уроков английского. – Как правильно сказать: «в животе» или «на животе»?

Бог его знает, какую ситуацию он имел в виду, в каком контексте собирался употребить это выражение. А может быть, он тоже преклонялся перед Хемингуэем?

– Оба варианта весьма болезненны, – отозвался Пол. – Сейчас нет времени. Должен идти.

Его интенсивно подгоняли до сих пор отсутствующие Карамзин и Зверьков. Он подхватил чемоданы и направился к вращающейся двери. Его сопровождал сердитый голос лысого ученика. Так рассерженно лает привязанная около конуры собака, которую насильственно лишили свободы передвижения.

На улице Пол увидел, что погода меняется, причем не в лучшую сторону. Небо было затянуто облаками, начинался мелкий дождик. С моря дул холодный ветер. Он подошел к стоянке такси и с облегчением увидел, что очередь состояла всего из трех человек. Зверькова и Карамзина нигде не было видно.

Прошло десять томительных минут, и перед Полом остановилась долгожданная машина. Он погрузил в салон ненавистные чемоданы, сам уселся на облезлое сиденье и сразу почувствовал себя лучше. «Эрмитаж», – сказал он водителю и облегченно вздохнул. Немного подумав, он оторвал от чемоданов ярлычки со своим именем. Так будет совсем хорошо.

В пасмурную погоду Нева перестала радовать глаз своей мягкой, теплой голубизной. Вода стала грязно-серой и приобрела мрачный металлический блеск. Пол взглянул на северный фасад созданного гениальным Растрелли чудовищного памятника архитектуры, и у него заныло сердце. Он совершенно не представлял, где здесь искать Алексея Пруткова. Слишком уж обширной представлялась территория для поиска. Люди, жаждущие вместе с Полом приобщиться к сокровищнице мирового искусства, с любопытством поглядывали на его чемоданы. Он улыбался всем окружающим, словно пытался заверить их, что он явился сюда исключительно в мирных целях, в чемоданах нет ни одной бомбы, и он вовсе не собирается похищать местные шедевры. Он с трудом протиснулся в холл и сразу попал в окружение сотен советских глаз, взирающих на смахивающий на свадебный пирог потолок и на кариатид. Здесь он сдал в камеру хранения чемоданы и немного расслабился. Неприличное богатство, роскошь Эрмитажа вызвали в нем желание снова напиться. Прислушавшись к своим ощущениям, Пол решил, что неплохо было бы к тому же еще и перекусить. В желудке чувствовалась гнетущая пустота. Нескончаемые километры комнат вызвали тошноту и легкое головокружение.