– Вот, держи, – сказал он и протянул бутылку Полу. – Я вижу, тебе полегчало, значит, я могу сказать все, что о тебе думаю, грязный англичанин.

Пол отхлебнул из бутылки и застонал. Уксус обжег огнем пищевод и желудок, от боли перехватило дыхание. Он потащился обратно к креслу, делая попытки отдышаться. Затем он проговорил:

– Скажи мне, что случилось? Что я такого сделал? – Память возвращалась к нему, правда очень медленно, а с нею и способность к членораздельной речи. – Окно! – вспомнил он. – Боже мой! Я мог умереть!

– Лучше бы ты и в самом деле умер, – сообщил Алекс, усевшись на край стола и презрительно поглядывая сверху вниз на совершенно несчастного Пола. – Водка тут ни при чем, хотя набрался ты сверх всякой меры. Все дело в твоих извращенных сексуальных забавах. Я же теперь никогда не смогу посмотреть друзьям в глаза! И все из-за тебя и твоего декадентского секса!

– Но я же ничего не помню!

– Для Запада все это вполне нормально, так сказали мои друзья. Там у вас так принято – напиваться, а затем предаваться разврату. Поэтому ваш человек до сих пор не полетел в космос.

– Пожалуйста, расскажи мне, что произошло.

– Мне неловко даже говорить об этом. А Анна вообще была в шоке.

– Анна? – взбодрился Пол. – Что она тебе наплела? Имей в виду, она виновата не меньше, чем я. Она тоже этого хотела. В таких делах всегда виновны двое. Иначе и быть не может.

Алекс остолбенел. Несколько секунд он стоял неподвижно, не веря своим ушам. В конце концов он процедил сквозь зубы:

– Наверное, мне следовало убить тебя. Взять стальную плетку и превратить твое грязное тело в кровавую кашу. Так, значит, ты и к ней подбирался, похотливая скотина. А она старалась избежать неприятностей, поэтому промолчала. Бедная девочка. Ты же не знаешь, сколько она натерпелась от своего первого мужа. Но, – тут он презрительно усмехнулся, его ноздри затрепетали от возбуждения, – у тебя ничего не вышло. А если ты скажешь, что между вами что-то было, значит, ты лжешь.

– Ничего не было, – подтвердил Пол. – Я не смог. И я действительно лгун. Я все время вру. И вообще, не знаю, что говорю. Я никогда не пытался ничего с ней сделать.

– Разумеется, – злорадно подтвердил Алекс, – теперь я в этом не сомневаюсь. Тебе больше по вкусу секс с мужчинами, грязная тварь.

– Скажи, что именно… – Пол чувствовал, что его бедная голова вот-вот взорвется, а глаза вылезут из орбит. – Я к кому-то приставал?

– О да, – подтвердил Алекс. – Ты показал себя во всей красе. Когда человек пьян, он не в состоянии скрывать свои истинные чувства и на свет появляется его истинное лицо. Сначала ты бегал по комнате за Владимиром, потом переключился на Пьера. Но у тебя ничего с ними не получилось, потому что они, в отличие от тебя, вовсе не декаденты, уловил?

– О Боже, – вздохнул Пол. – Что я еще натворил?

– Затем ты приклеился к Павлу, а когда он тебя отшил, начал подступать ко мне. Но заработал только несколько неслабых ударов в живот.

Вот, значит, почему у него болят все внутренности, решил Пол, зря он грешил на диспепсию. По правде говоря, у него болел не только живот, но Пол решил на всякий случай не выяснять, что еще произошло.

– А затем, – сказал Алекс, – ты заявил, что собираешься поиметь Опискина.

– Так он же умер!

– Жив он или мертв, тебя совершенно не интересовало, – продолжал негодовать Алекс. – А теперь я хочу только одного: чтобы ты убрался из моего дома, причем побыстрее. Из-за тебя я теперь не могу смотреть в глаза своим друзьям. Я же рассказывал им, что ты – отличный парень, хотя и капиталист.

– При чем тут капитализм?

– Ты же приехал сюда, чтобы продать все эти буржуазные шмотки, но ты даже этого сделать не можешь.